Фарман Салманов из плеяды первооткрывателей. Самых дерзких, настырных, непредсказуемых. Много было неверующих, говоривших ему: «Напрасно деньгу в болото вгоняешь: нет там нефти!». А он верил, и вера обернулась масштабными открытиями.
Десять лет его уже нет с нами, но открытые им и его соратниками месторождения по–прежнему кормят страну. Почетный гражданин Югры, Герой Соцтруда причастен к открытию более 130 месторождений Западной Сибири. Каждая вторая тонна нефти, добываемая в Западной Сибири, – это нефть из месторождений, открытых при участии легендарного геолога.
Сургутский десант
60 лет назад, 13 сентября 1957 года на Сургутскую землю высадился первый десант геологоразведчиков из Кузбасса под руководством молодого геолога Фармана Салманова. Народ энергичный, бесстрашный. Средний возраст – 28 лет.
Убедившись, что нефти в Кузбассе не предвидится, Салманов погрузил незамысловатый скарб геологов на несколько барж и уехал вести разведывательные работы под Сургутом.
Это событие за многие годы обросло многочисленными версиями и интерпретациями. Кто-то говорит, что это был дерзкий поступок Фармана Салманова, который рогом уперся, поверив в перспективность Среднего Приобья. «У меня слишком большое желание отыскать нефть. И мы обязательно найдём её под сургутскими болотами», – говорил харизматичный геолог. Начальство же возмущалось: «Средства отпущены на разведку в Кузбассе, а будут расходоваться в другой области!». Баржи даже хотели вернуть обратно.
Другие исследователи биографии знаменитого геолога считают, что никакого самоуправства в том поступке не было: перебазировка была разрешена Новосибирским территориальным геологическим управлением. Только получив положительный ответ о выделении земли под Грязненскую нефтеразведку в Сургуте, Салманов приступил к подготовке переезда из Кузбасса. Даже смета была выделена под переезд, что исключает версию о единоличном принятии решения Салмановым.
Как бы то ни было, Салманов не ошибся: в Сургуте он оказался в нужное время. На базе Грязненской нефтеразведки была создана Юганская разведка структурно–поискового бурения под руководством будущего Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии и начальника Главтюменьгеологии Фармана Салманова.
Местные власти выделили геологам старую колхозную контору с телефоном и разрешили начальнику нефтеразведки Салманову купить в колхозе выездного коня, которого тот назвал Казбеком. Из технического арсенала геологи владели лишь одним буровым станком и двумя тракторами. С этого началось строительство электростанции, механической мастерской, кузницы, складов, жилья. В апреле 1958 года Салманов организует Сургутскую нефтеразведку глубокого бурения.
На Мегион!
На новом месте приходилось все начинать с нуля: не хватало жилья, складов, кадров. Всё везли за сотни километров. Буровая поднималась до обидного медленно.
С Салмановым в Приобье приехал Евграф Тепляков, назначенный главным геологом Сургутской экспедиции. Он в те дни ни на час не покидал буровую. Но, увы, фонтана не получилось. Недра не отдавали своё содержимое. Как тут не впасть в отчаянье?
И всё же усилий геологи не оставляли. Монтировали буровые вышки, испытывали скважины, изучали материалы геофизических сезонов. Но скважины с упорством, достойным лучшего применения, отдавали лишь минеральную воду.
«Только Мегион! Обнаружим там нефть – дело пойдет!», – сказал на одном из совещаний Фарман Салманов. «Поезжай на Баграс, Граня!» – напутствовал он Теплякова.
21 марта 1961 года из Мегиона пришла долгожданная радиограмма: «Салманову. Скважина фонтанирует. Идет вода с нефтью. Скважину закрыли. Как быть? Тепляков».
«Откройте скважину, проводите отвод на озеро. Утром прилечу», – сообщает в ответной телеграмме Салманов.
Утром Салманов самолетом АН–2 вылетел на буровую. Как рассказывал сам Тепляков, они вместе с Фарманом бежали к скважине, проваливаясь в сугробах:
– Открывай задвижку! – крикнул Тепляков буровому мастеру Григорию Норкину,
Тот открыл и, как описывали в своих репортажах журналисты, «тугая струя нефти вырвалась наружу подобно джинну из кувшина. Все стали мазать лица друг друга черной жидкостью. Это случилось 21 марта 1961 года. Мегион взят. Освоению сибирских месторождений очень шла военная терминология.
В этот же день в Тюмень и Москву геологи–победители направили телеграммы: «В Мегионе получен фонтан нефти дебитом свыше пятисот тонн». А потом фонтаном рванул Усть-Балык. «Скважина лупит по всем правилам», — телеграфировал геолог начальству.
Дед в Сибирь на каторгу, внук по доброй воле
В интервью «Новостям Югры» Фарман Курбанович рассказывал, как он «заболел» Сибирью. Его дед Сулейман был сослан в эти суровые края еще в 19 веке, его приговорили к двадцатилетнему заключению по религиозной статье. В Азербайджан он вернулся с русской женой Ольгой, похоронив по дороге домой двух дочерей.
Маленький Фарман с жадностью слушал рассказы деда о том, как зимой по реке ходят люди, как обтираются снегом, выскочив из бани. Для мальчика, выросшего на юге, это были какие–то просто фантастические рассказы. И он сделал все, чтобы увидеть эту самую Сибирь: выучился на геолога и уехал на север, заручившись поддержкой Николая Байбакова, который считал молодого ершистого Фармана своим крестником.
А дело было так. Когда Фарману исполнилось 15 лет, в его родное село приехал сталинский нарком нефтяной промышленности. Кандидат в депутаты Верховного Совета СССР встречался с народом, и заглянул в школу. Фарман, который лучше других говорил по–русски, попросил Байбакова заасфальтировать дорогу к школе и провести в село электричество. Байбаков обещание выполнил, а шустрому Фарману пообещал помочь получить профессию нефтяника. И слово свое сдержал.
С 1962 по 1964 годы Салманов – главный геолог Усть–Балыкской нефтеразведочной экспедиции, а с 1964 года – начальник Правдинской.
– Я часто бывал у Фармана в Горноправдинске, – рассказывает глава Союза нефтегазопромышленников Геннадий Шмаль, друживший с Салмановым,– Фарман был энергичным руководителем, в Горноправдинске жизнь бурлила. Приезжали артисты, спортсмены, писатели. И удивлялись, как геолог неистово обустраивал жизнь на Севере. За короткий срок в Горноправдинске появились Дом культуры, музыкальная школа, стадион, хоккейный корт, поликлиники, детсады…
Однажды делегацию из Тюмени пригласили в Красноярск, на слет молодых строителей Сибири и Дальнего Востока. Салманов выступал горячо, страстно, приглашал молодежь на работу в Сибирь, рисовал перспективы… Правда, мало кто понял, о чём Фарман говорил. В президиум пришла записка: «Просьба в следующий раз, когда будут выступать сибиряки, пригласить переводчика». Фарман до конца жизни говорил с акцентом.
Как–то Салманов выступил с идеей собрать слёт молодых геологов в его экспедиции. Тогда в Горноправдинск вместе с геологами приехала 17–летняя никому ещё неизвестная Алла Пугачёва, пела знаменитого тогда «Робота». Когда я показываю фотографию с Аллой тех лет, её никто не узнаёт. Фарман Салманов дружил с Яном Френкелем, Александрой Пахмутовой, Иосифом Кобзоном, Владимиром Шаинским. Пожалуй, ни одна творческая группа, приезжавшая в Тюменскую область, не миновала Горноправдинск.
Жалел, что уехал из Сибири
В девяностые он признавался в интервью «Новостям Югры», что очень жалеет том, что уехал из Сибири в Москву. Когда министерство геологии СССР, где он работал заместителем министра, ликвидировали, у него были шансы конвертировать административный ресурс в личные счета. Но он не захотел. Считал, что геология не должна находиться в частных руках. «Я состоятельный человек,– объяснял он мне в конце 90–х свой отказ от участия в приватизационных процессах,– Но мои потребности не слишком велики. Что меня по–настоящему влечет– это книги и работа». В личной библиотеке Салманова на тот момент было более 6 тысяч томов.
В 70 лет он создал уникальное предприятия «Роспан», которое впервые в мире разработало ноу–хау, позволяющее вести добычу углеводов с глубины около пяти километров. Но как только компания вышла на промышленные объемы добычи, пришли люди, которые стали её банкротить. Фактически компанию у Салманова отняли…Но он продолжал работать, писал научные работы и публицистические статьи.
…Из рассказов Салманова мне почему-то запомнился вот этот, совсем не про нефть.
– Я все время мечтал о том времени, когда на Севере можно будет выращивать цветы. Солидные люди называли меня фантазером. Но на третий год существования Правдинской экспедиции мы своими силами построили теплицу. И женщинам подарили на 8 марта букеты цветов. Надо было видеть лица северянок!
Ольга Маслова