Редакция сайта продолжает знакомить читателей с неподражаемым юмором нашего автора Валерия Григорьевича Татаринцева.
Вето
Надеюсь, все наши читатели знают, что означает это краткое, но ёмкое слово – ВЕТО! На всякий случай напомню тем, кто не знает. Наложить вето, значит что-то запретить: ВЕТО – коротко и ясно! Ясно тем, кто знает. А тем, кто не знает…
Сотрудники Нижполиграфа, где печаталась «Нижегородская правда», этого слова в заголовке статьи губернатора области так и не поняли, не знали, что оно означает, спросить не у кого было, и они решили проявить смекалку, и доработали слегка заголовок, как могли, и вот что у них на выходе получилось… Так, спокойно, не упадите. Областная газета вышла в тот день под крупным, броским заголовком: «Губернатор наложил в… ето».
Наверное, ещё никогда наша областная газета не пользовалась таким спросом и интересом у читателей. Практичные же люди, закупали областную газету пачками. А потом широко реализовывали за сумасшедшие деньги, продавая их страждущим, кто вовремя не спохватился, но очень хотел иметь эту сногсшибательную реликвию.
Кстати, сам губернатор, Геннадий Ходырев, поначалу возмутился, рвал и метал, а потом довольно спокойно отнёсся к этому печатному ляпу. Мало ли чего у этих журналюг не бывает.
Единственное, что в этой забавной истории умиляет, так это то, что губернатор поступил весьма лояльно и демократично: бывает. Было и прошло.
Прошло-то, прошло, но вот в памяти крепко зацепилось. Не проходит. Нет-нет, да и выходит наружу.
Наташка
У нас в редакции время от времени случались, так называемые чаевые посиделки. В определённое время все сотрудники собирались в актовом зале чайку попить, о том, о сём поговорить, посудачить. Мелочь, казалось бы, а приятно. Много чего неожиданного, а то и приятного узнаешь. Глядишь, и на какую-то мыслишку творческую кто-то кого-то натолкнёт.
В тот день, ко мне в редакцию, как раз иранский друг Ахмад Рашванд заглянул, ну, я его с собой на чаепитие и захватил. Накануне, он меня в Тегеране по-царски принимал, домой приглашал, чем только не угощал.
Сидим, чаёвничаем, говорим о том, о сём… Ахмаду очень понравилась наша чайная традиция, он с удовольствием выпил пару чашек, а потом буквально подскочил со стула: «Эт-то к-кто?!». Он глаз не отрывал от нашей секретарши, которая слегка подзадержалась со срочными бумагами и слегка опоздала, тихонько зашла.
Увидев нашу красавицу, Ахмад схватил меня за руку: «Это кто?!»
— Кто это, кто? – хватал меня за рукав, обезумевший от счастья иранский друг.
— Да это Наташка наша, — говорю ему, а он никак не успокоится.
— Я вижу, что наташка, а зовут её как?
— Ахмад, я же сказал: На-таш-ка!
— Я понял, что НАТАШКА ну, а… зовут-то её как?
— Так и зовут – На-та-ша.
— И зовут её так? – пришёл в дикий восторг мой иранский друг.
— Так и зовут, Рашванд, так и зовут. Ты Ахмад, а она Наташа.
Поначалу, я его восторга как-то не понял, а потом сообразил: у них там, в Иране, да и не только в Иране, все беленькие, симпатичные девчушки из России – Наташки! Без вариантов. А тут её ещё и зовут так! С ума сойти!
К счастью, Рашванд с ума не сошёл, и я его благополучно проводил домой в целости и сохранности.
Слегка опоздал
Собрание уже было в полном разгаре, когда я незаметно юркнул в зал и тихо примостился в последнем ряду. Задержался, кстати, по уважительной причине. Впереди сидела симпатюшка Оленька , её я и спросил шёпотом, давно ли началось собрание, слегка коснувшись её тоненькой талии.
Она резко развернулась и выдала мне в полный голос такую вот аморалку:
— Валерий, вот только не надо трогать меня за… интимные места!
Весь зал вмиг развернулся в мою сторону, и я уже не знал, куда мне деваться от этого ужаса, стыда и позора.
Вот и, поди, теперь, знай, где у них там расположены эти самые интимные места, которые трогать нельзя.
Век живи, век учись, как говорится.
Извините, мадам, больше не буду трогать ваши всякие там места. Как говорится, теперь я учёный. Предупреждён, значит защищён.
Батя
Иду по тропинке тихо, не спеша, о чём-то своём думаю. Вроде всё нормально, жизнь люблю, и она меня, судя по всему, тоже. Хорошо складывается. Свеж, весел, силён, умён. Чего ещё мужику надо?
Гляжу, впереди меня дед дряхленький еле-еле кондыбает. Вот-вот, упадёт и помрёт. Дай, думаю, догоню, если надо, помогу, чем смогу, дряхлому старикашке.
Догнал. Он меня заметил, приосанился, улыбнулся и говорит такие милые слова:
— Бать, закурить не найдётся?
Я чуть в обморок не упал от восторга: это Я для него БАТЯ? А он для меня, стало быть, сынок? НУ и ну! Такие вот дела.
— Сынок, — ласково так говорю ему, — а сколько тебе нынче годков-то, к примеру, будет?
— Дык… сороковник, глядишь, со дня на день нагрянет. Старенький ужо…
— Ну, если сороковник, то в бати я тебе как раз гожусь, тут ты не ошибся. А что касается закурить, то тут я тебе не помощник. Сам не курю, и тебе, сынок, не советую.
— Жалко, — сказал он, — закурить уж больно сильно хочется.
— А как насчёт того, чтобы выпить?- в шутку говорю ему.
У него буквально загорелись глазоньки, и он чуть было не подпрыгнул от такого близкого и возможного счастья.
Но в следующее мгновения понял, что батя просто пошутил.
Заметно погрустнел «сыночек».
…На том мы с ним тихо-мирно и расстались, и, так уж вышло, больше не встречались. Никогда. А вот в памяти, поди ж ты, так и остался. Нет-нет, и вспомню своего названного «сыночка». Увы, ничем уж не смогу теперь уж помочь. Поезд его, как говорится, уже ушёл.
Валерий ТАТАРИНЦЕВ