11 июля Герасиму Степановичу Иванцову исполнилось 70 лет. Приведённая здесь сухая справка из серьёзного академического издания вряд ли смогла рассказать нашим читателям об этом человеке. Тем более, что его и так знает, наверное, половина Удмуртии. Да и за её пределами у него немало знакомых и друзей. И нет здесь ничего о том, как он работал на ижевских заводах, в геологической экспедиции в Азербайджане. Да и вообще многого нет, что могло бы рассказать о человеке Иванцове. Поэтому в преддверии круглой даты мы встретились и немного повспоминали о его прошлом, поговорили о настоящем и чуть–чуть заглянули в будущее.
– Ощущаешь… Ощущаешь. Как–то неожиданно для себя… Когда тебе сорок, может быть чуть побольше, то кажется, что это далеко. Казалось, в таком возрасте дальше–то ничего не видать. Да только странная ситуация. Такое ощущение, что вроде как и нет этого возраста. Я его ощущаю только физически. Но, наверное, как–то и морально тоже, потому что не хватает друзей и близких, которые ушли, потому что замечаешь: в семейном кругу «всё просторнее за праздничным столом, что о грядущем говорим мы без волненья, и, волнуясь, вспоминаем о былом».
– Известно, что первый твой творческий успех, это публикация в журнале «Юность» подборки твоих стихов. Как это было, и какие это были стихи?
В Ижевск на встречу с читателями приехала бригада журнала «Юность» во главе с редактором Борисом Полевым. А мой добрый наставник, редактор книжного издательства Дора Израилевна Черашняя. которой, когда служил в армии, посылал стихи, , оказывается, собрала какие–то мои тексты и показала их москвичам. Я работал слесарем на «Ижмаше», после смены прибежал в читальный зал библиотеки имени Ленина, где проходила встреча с известными литераторами. Сижу спокойно в зале. Интересно же посмотреть, послушать. Натан Маркович Злотников, заведующий отделом поэзии «Юности», во время своего выступления читает стихи. Какие–то знакомые, как мне показалось. Не сразу и понял, что это мои строки. Пригласили меня на сцену, ещё что–то читать. Перед Новым годом пришла телеграмма из Москвы: срочно выслать фотографию для журнала. А в январском номере появилась подборка.
– Ты помнишь стихи из этой публикации?
– Помню, но читать не люблю, слишком часто с ними выступал.
– И всё–таки вернёмся в юность.
– Ну, вот одно из дорогих моему сердцу:
Тополя обнажены наполовину
Чьи–то души так обнажены
Можно смело рисовать картину
Осени, тепла и тишины
Женщину, стоящую под клёном
И трезубец жёлтого листа
Над её плащом тёмно–зелёным
Описать черты её лица
Бесконечно близкие и всё же
В этот миг беспомощно понять
Для неё ты, как и все – прохожий!
Вот как просто осень описать.
После публикации, как говорится, я проснулся знаменитым. Пошли письма. Потоком. Я не ожидал, что так будет. Стихи были лирические, поэтому письма, естественно, от женщин.
Утром прихожу на работу, мастер тащит кипу писем, бросает мне на верстак. «Начитай! Когда работать–то будешь?» Читал… в обеденный перерыв … Дома добросовестно сочинял ответы. В основном людям с яркой интересной судьбой. Одна из таких корреспондентов стала потом моей женой.
– Благодаря этому знакомству ты оказался на Кавказе…
– Это длинная история. Она жила в Азербайджане. Наш «почтовый роман» длился больше года, потом она в Ижевск приехала… Смешная ситуация была с этим приездом. Почему она решила, что в Ижевск из Москвы есть всего один авиарейс. А их в то время было аж семь. В телеграмме обозначила только день прилёта. Как встречать? Уговорил брата и сестру дежурить в аэропорту днём по очереди, а я мог туда приехать только после работы. Я не знал её в лицо, даже фотографии не было. Тем не менее, каким–то чудом угадал среди прилетевших на последнем рейсе пассажиров.
Решили создать семью, что я приеду в Азербайджан. Мне было вообще интересно – побывать на Кавказе, увидеть горы. Такая экзотика… А–эээ, экзотика была потом…
– Кавказ как–то отразился в твоих стихах?
Есть азербайджанский цикл. Чаще всего там фигурирует посёлок Казан–Булаг, где мы жили, откровенно говоря, мало пригодный для жизни.
В стороне от дорог
За холмами укрылся посёлок.
Пять десятков домов
С перекрёстков почти не видны.
По высокой антенне
По деревьям над маленькой школой
Угадать направленье
Путники будут должны
И вначале покажется им
Что на месте пустынном и диком
Невозможно прожить
Чтоб не чувствовать вечной тоски
Тишина над землёй
Не прервётся журчаньем арыка
И цветы не расправят
На камнях свои лепестки.
Время замерло здесь
Или так опустела планета
Небо, звёзды, холмы –
Вот и всё что увидишь во мгле.
Затрещит лишь сверчок
Или шорох заслышится где–то
Счастлив ты оттого,
Что живёшь не один на Земле.
– Кроме того что ты поэт, журналист, ты ещё и переводчик…
– Это увлекательная работа. Переводил Филиппа Кедрова. Книга издавалась дважды. Посчастливилось переводить стихи и поэмы Кузебая Герда. И как–то удачно у нас с Николаем Семёновичем Байтеряковым сложилась творческая связь. Мои переводы потом вошли в его сборник «Серебряная лодка», который вышел в Москве. Народный поэт, потрясающий мужик.
– Что для тебя Ижевск? Ты здесь родился, работал на его заводах.
– В принципе всё, что было написано, это осмысление того времени, той жизни. Наверное, всегда был какой–то якорь, что ли жизненный. Это родительский дом на улице Короткой, это окраина Ижевска, жизнь именно этой окраины. Каждый из нас хранит в душе образ Ижевска. Какие символы близки тебе?
– На творческом семинаре моего руководителя в Литинституте Александра Алексеевича Жарова Классика советской литературы, автора знаменитого пионерского гимна «Взвейтесь кострами, синие ночи», все мы получили задание написать стихи о своём городе. Для меня главная заводская башня и есть символ Ижевска. Под этой башней почти полвека проработал мой отец. А у завода было сердце – оно билось круглые сутки.
Молот бьёт не умолкая,
На заводе в час ночной.
Медлит стрелка часовая
Над дверями проходной.
И, ветвями звёзд касаясь,
Тополя спокойно спят,
Величавые на зависть
Без почёта и наград,
И ложится тень от башни
За плотиною пруда.
Век минувший,
День вчерашний
Прячет тёмная вода.
Но пока над миром будут
Звуки молота слышны –
Не проснутся ночью люди,
Испугавшись тишины.
– В твоей жизни часто приходилось делать выбор. И ты его делал. Наверное, проблема выбора не могла не отразиться в твоих стихах.
– Может быть, в этом?
Не закрывайте в испуге глаза,
Нам они были дарованы Богом,
Чтобы мы в жизни узнали о многом
И разгадали её чудеса.
Не отводите от истины взгляд:
Если в душе разгорелось сомненье,
Станет судьёй неподкупное зренье,
Правду избавит оно от преград.
Прежде чем верить искусным речам,
Прежде чем молча с толпой согласиться,
Вспомните: право и дар очевидца
Отданы вашим прекрасным очам.
Был бы весь мир бесконечно нелеп,
Если бы то, что мы видим, скрывали,
И, опасаясь за жизни, молчали,
И уподобились тем, кто ослеп.
Пусть разразиться готова гроза,
Не опускайте пытливого взора,
Чтобы из жизни уйти без позора –
Не закрывайте в испуге глаза.
– Чего сейчас тебе хочется?
– Как ни странно я сейчас хочу писать стихи.
Источник: Удмуртская правда