Как говорится, хотите, верьте, хотите, нет. Однако, смею вас заверить, всё, о чём здесь будет рассказано, БЫЛО! Более того, происходило лично со мной, или в моём присутствии. Был при этом в здравом уме, и потому всё, о чём поведаю, абсолютно достоверно. При всей нереальности и сказочности происшедшего, совершенно не поддающегося какому-либо разумному истолкованию, всё это было именно так, без всяких прикрас. Не буду больше томить вас загадками, дорогие мои, читайте, вникайте, переживайте и по возможности соображайте: ЧТО ЭТО БЫЛО?
Чудо номер один.
Выхожу утром на работу. Все члены семьи обычно уходят чуть пораньше. И потому, перед уходом, как всегда, всё тщательно проверяю: закрыты ли окна, погашен ли свет, отключён ли газ, закрыты ли все краны… В общем, всё проверил, прощупал, успокоился, пошёл. Однако… далеко не ушёл. Вдруг налетели три вороны, и стали целенаправленно кружить над моей головой, непрерывно и тревожно каркая. Ну, думаю, перепутали с кем-то, не на того напали. Сейчас разберутся, что к чему, и улетят с миром.
Однако, не улетали. Всё каркали и каркали, кружили и кружили, чуть ли не цеплялись за мою кепку. Другие люди проходят мимо спокойно, улыбаются, удивляются, а мне-то от этого не легче, мне не до улыбок, в таком-то сопровождении по родной улице идти.
Вороны, видно, поняли, что голыми руками меня не возьмёшь, решили пойти на крайнюю меру, резко спланировали одна за другой, и… дружно и обильно опорожнились на мою невинную голову. Сделав своё чёрное дело, вороны со спокойной совестью улетели по своим вороньим делам. А я вдруг призадумался: тут что-то не так. Это не просто так!
Рванул домой, чтобы привести себя в порядок, после вороньего налёта: умыться, переодеться… Благо, недалеко ушёл.
… Открываю двери, а там… Водопад! Заглядываю в ванную, и вижу, как из сорванного крана, в разные стороны со свистом хлыщет вода!
Быстренько перекрыл воду, вызвал слесарей, спасибо им, примчались быстро, заменили кран, помогли собрать с пола воду. Ура-ура, мимо прошла беда! Спасибо птичкам!
Тут я представил себе, что было бы в моей квартире, и не только в ней, а и ниже, когда б на моём пути вдруг не оказались бы эти милые, шаловливые, крикливые вороны, и не заставили бы вернуться домой.
Век не забуду этих славных «птичек», буквально спасших меня от большой беды. КТО их ко мне направил? Кто?!
Чудо номер два.
На берегу Волги, у Сормовской нефтебазы сооружён мемориальный комплекс пожарным, погибшим 1 августа 1977 года, во время тушения нефтеналивного танкера, прибывшего под разгрузку. Очаг пожара был в машинном отделении, а там водой не потушишь, нужна пена, а на установку пеногенератора время требуется. В общем, произошёл взрыв… Трагедия! Три десятка бойцов пожарной охраны погибло.
Ежегодно, в этот день и час мы собираемся у Мемориала, вспоминаем боевых друзей, потом отправляемся в ближайшую церквушку на молебен, затем в ближайшее кафе на поминальный обед.
…Сидим за столом, рядом со мной Игорь Паньшин, генерал, начальник МЧС области. И вот он, хитро улыбнувшись, говорит мне, что лично он никогда не забудет одного злющего майора, который на том пожаре, в 1977 году, разгоняя пацанов, дал мне та-ко-го пинка под зад, что улетел на несколько метров. Намёк генерала я сразу понял, тем злющим майором был, действительно я, начальник тыла, разгонял пацанов подальше от беды. Это входило в мои обязанности. Надо же, сколько лет прошло, а он всё помнит!
— Извините, товарищ генерал, — сказал я Игорю Владимировичу, — больше так не буду.
— Да чего уж там, — улыбнулся он, — дело прошлое, и вы всё делали правильно.
…В это время, официантка, разносившая тарелки с борщом, нечаянно уронила одну из них… прямо МНЕ на брюки! Белые брюки! Красный борщ со сметаной! Девушка просто потеряла дар речи, чуть в обморок не упала, глядя на эту «производственную» трагедию.
Паньшин тоже в ужасе схватился за голову.
— Валерий Григорьевич, — сказал он мне участливо и дружелюбно, — мой водитель отвезёт вас куда надо, а я на другой машине уеду.
…Молча гляжу на свои разукрашенные красным борщом некогда беленькие брючки, и… вдруг вижу, как краснота борщовая постепенно куда-то уходит, улетучивается, и… буквально через пять минут мои брюки были, как и прежде… совершено белыми! Более очевидного чуда (простите за каламбур), согласитесь, невозможно себе даже представить!
Вот и скажите, что это было? Как это объяснить? Лично я не знаю. А если бы даже и знал, не сказал. Шутка.
Чудо номер три.
Был у нас друг замечательный. И не потому что прокурор, а просто человек уж очень хороший. Нашей сплочённой банной компании никогда не чуждался, всегда появлялся. Хотя мы, по статусу, майоры-полковники, а он, считай, уж генерал. И фамилия у него, чуть ли не маршальская, — Андропов! И даже имя, как нельзя лучше, — Юрий!
В общем, у нас в друганах, САМ Юрий Андропов был! Не хухры-мухры!
Мы знали, что была у него одна беда по службе, с замом своим никак не мог наладить отношения, не хочу даже называть его имени, этого, прости меня Господи, зама. Хотел, было, избавиться от него, да никак не получалось, видно, поддержка у него была где-то мощная. В общем, терпел и терпел, а куда же денешься, хотя после каждого конфликта, сердечко серьёзно прихватывало. Кучей успокоительных таблеток обзавёлся. В общем, не жизнь, а сплошная каторга. Постоянно мучился, не знал, как от этого проклятого заместителя избавиться.
…И вот, наконец-то, избавился. Сердечко не выдержало, остановилось. А ему ещё только чуть за сорок было.
Похоронили мы Юру Андропова со всеми почестями, как полагается его уровню, с Государственным Гимном и автоматными залпами.
Потом все дружно отправились на поминальный обед. Такие тёплые слова произносились за столом, что слёзы на глаза навёртывались. Невозможно было удержаться. Всё шло нормально, и вдруг… поднимается с фужером в руке, тот самый наш…герой, заместитель! И уж так начал расстилаться в любви и преданности к своему бывшему шефу, что, зная всё, было невозможно слушать.
Но, видно, не только НАМ было противно всё это. На полке у главного стола, у всех на виду, стоял портрет… нашего дорогого Юрочки Андропова. Когда выступление зама достигло своего апогея, (уж так он расстилался в ложной похвальбе), портрет как-то странно, будто в гневе, затрясся, опрокинулся, упал на пол, и вдребезги разбился. Все всё правильно поняли. Ни у кого вопросов не было. Да и сейчас, по прошествии стольких-то лет, вопросов, вроде бы, и нет. Однако… Что-то всё же в этом есть.
Валерий ТАТАРИНЦЕВ