Однако, начать этот серьёзный разговор, хотелось бы, извините, с забавного в чём-то эпизода, не всё же о грустном и страшном говорить. Хочется и о весёлом. Судите сами.
Итак, сидим однажды за праздничным столом, говорим о том, о сём. А компания у нас была непростая. Крутая была компания, знатная. Один начальник МЧС региона генерал-полковник Паньшин чего стоил. Все ждали, когда он выступит, что скажет. И он выступил, сказал, причём, особый акцент заострил… прости меня, Господи, лично на мне!
— Никогда в жизни не забуду, — неторопливо начал свой рассказ Игорь Владимирович, пристально глядя на меня и все, буквально, замерли в ожидании конкретики, всем, в том числе и мне, хотелось поскорее узнать, что же такого необыкновенного, чудесного приключилось с товарищем генералом, что он никак не может забыть, — загадка! Ждём- с!
И тут он, слегка улыбнувшись, сказал открыто, ничего не тая:
— Никогда не забуду, как вы, Валерий Григорьевич, однажды… врезали мне… та-а-акого крепкого пенделя ногой под зад, что я метров на десять улетел вдаль… На всю оставшуюся жизнь в памяти осталось это необыкновенное приключение, как вспомню, так и вздрогну. Это незабываемо!- генерал схватился двумя руками за голову, и тяжко покачал ею, искоса поглядывая на меня.
Все присутствующие мужики были в полнейшем ступоре, услышав от генерала чудовищную весть: Как же, милый, ты посмел, как от стыда не сгорел? Разве ТАКОЕ можно было бы кому-нибудь простить? Разве такое могло когда-нибудь случиться? Да никогда в жизни!
Однако, могло, случилось. Было дело – дал пенделя. Тоже помню тот позорный для меня момент. Но дело-то в том, что это был тогда ещё вовсе и не генерал, и даже не лейтенант, а всего лишь пацан-школяр, в числе других школяров, — целая толпа сормовских пацанят, прибежали поглядеть, что горит, как горит и как тушат нефтеналивной танкер, прибывший на Сормовскую нефтебазу разгружать бензин. Именно об этом горящем танкере и будет мой нелёгкий, суровый, правдивый рассказ. Ведь я был на том пожаре не зрителем и не гостем, а начальником тыла пожаротушения! И обеспечение безопасности и сохранение самой жизни людей, было моей основной задачей. Придётся вспомнить и рассказать подробненько всё это , в деталях…
Не секрет, что в жизни каждого человека, наверняка, есть свой чёрный день, может, даже и не один. Вот у меня, к примеру, с давних пор, уже за сорок лет перевалило, это — первое августа 1977 года… Да такой чёрный, что чернее и не бывает. Вот и сейчас-то, спустя столько лет, вспомнить страшно тот ужас, а не то, чтобы снова пережить, пусть даже и в воспоминаниях. Но… вспомню всё же, причём, в деталях и расскажу, поскольку был там, в центре событий, иными словами, — «был при исполнении». И навернякабыл бы… 34-м! В том жутком списке погибших, но… какая-то неведомая сила чудом меня сберегла, вырвала оттуда в самый критический момент на берег. Но об этом потом. А пока… Небольшой экскурс в недалёкое, в общем-то, прошлое. Ведь такое в небытиё просто так не уходит. Не должно уходить. Итак…
…Буквально за пару месяцев до того «чёрного дня», я прибыл переводом по службе в МВД из города Баку в город Горький. Сразу же получил нормальное жильё и приличную должность замполита в крупном пожарном отряде по охране Горьковского автомобильного завода. А в тот злополучный день мне выпала честь по графику ещё и дежурить в областном штабе пожаротушения.
Едва заступили на дежурство, как боевая тревога сорвала нас с места, и мы помчались на Сормовскую нефтебазу, откуда поступило тревожное сообщение – задымился нефтеналивной танкер ТН-602, накануне прибывший из города Кстово, под разгрузку этилированного бензина А-76. Кстати, мы поначалу не обнаружили, на первый взгляд, ничего ужасного. Чуть-чуть дымок струился из машинного отделения танкера – загорание было именно там, а огня вообще не видно. Ну, для настоящих пожарных, это же сущие пустяки: пеногенератор установил, пеной машинное отделение затопил, и все дела, минутное дело. Но… С пеногенератором случилась непредвиденная беда, произошёл сбой в работе, пена не пошла, что ни делали, и потому горение в промасленном машинном отделении «благополучно» продолжалось, подбираясь к неминуемой, немыслимой беде, ведь водой промасленный машинный узел не потушишь. А на палубе, в огромных баках – тонны этилированного бензина. А в трюмах и на палубе – десятки бойцов-огнеборцев, занимающихся ещё даже не тушением, а всего лишь охлаждением цистерн с бензином. Плюс, члены экипажа танкера. В общем, катастрофа неминуемо назревала, и это было совершенно очевидно. Все были в страшной тревоге, потому что отчётливо понимали, ЧЕМ всё это может закончиться. Тревога в мыслях была далеко не пустячной, поскольку беда приближалась с каждой минутой.
И потому, ничуть не удивился, когда именно ко мне, бывшему бакинцу, подошёл руководитель тушения пожара полковник Рогов и со свойственной ему надменностью, ехидно спросил: «Ну, ты, специалист, небось, в своём Баку не один нефтяной фонтан в море потушил, подсказывай, что нам делать?». Я тут же, без раздумий, выдал ему конкретный совет, который буквально висел у меня на языке: «Поскольку, Виктор Павлович, огонь на судне погасить не можете, а это уже очевидно, пожарных нужно снять на берег, а горящий танкер отправить на дно реки, причём немедленно, поскольку жизни людей дороже любой бензиновой горючки, которую хотите отстоять.
— Откуда у вас такое пораженческое настроение? Ну, и шуточки у вас, — зло хмыкнул самовлюблённый, эпатажный командир и, естественно, не послушал моего дельного совета. А жаль… Ведь там было уже не до шуток. Выполнил бы полковник мой совет, и не было бы столько невинных жертв. А танкер с бензином,- не велика была бы потеря. Главное, людей не потеряли бы, — бойцов, членов экипажа…
В общем, продолжали цистерны с раскалённым бензином бестолково поливать, охлаждать. А в машинном отделении, увы, не прекращалось горение промасленных станков, агрегатов и другого оборудования.
— Пе-ену давай, пе-ену, мать вашу! – истерично орал из трюма машинного отделения подполковник Гимонов, начальник самого ответственного боевого участка. Уж он-то, как никто другой, реально предчувствовал приближение жуткой трагедии, но пену так и не смогли дать, пеногенератор подвёл, вышел из строя капитально, в результате чего, уже в следующее мгновение произошёл мощнейший взрыв, танкер развалился на две части, пополам, и заполыхал во всю мощь. Горела река. Горели огнеборцы, сметённые с палубы взрывной волной в торящую воду… Горело всё! Меня же «выбросило» на берег чуть раньше, буквально за минуту до взрыва то обстоятельство, что струя воды из ствола охлаждения, по неосторожности, смыла с моего штабного столика все рабочие бумаги с записями-схемами, и я, в ужасе от расстройства, рванул по трапу на берег, в служебный автомобиль, за новыми бумагами. И вот, в тот самый момент, когда я только одной ногой ступил с трапа на землю, за спиной прогремел такой мощный взрыв, что взрывная волна швырнула меня вперёд метров на десять. А если бы ещё на один метр дальше, то… накрыла бы меня с головой раскалённая «крышка» от цистерны, прилетевшая вслед за мной на берег. Плотно накрыла бы, навсегда. А так… Случилось поистине чудодейственное спасение, расписанное КЕМ-ТО там, наверху, буквально по секундам…
Но, не менее страшно было и потом, когда собирали и распознавали останки погибших боевых товарищей. Ох, непростое это было занятие. Подполковника Фирсова, например, замечательного командира и наставника, сумели опознать, в конечном счёте, лишь по… ключам от квартиры, сохранившимся у него в кармане, а подполковника Гимонова даже и вовсе не сразу удалось опознать, ибо всё сгорело, вместе с погонами, сапогами и звёздами… Стоило многих трудов, и сердечной боли, чтобы распознать наконец в том, что осталось от него, нашего дорогого и любимого всеми Николая Семёновича. Кстати, так случилось, что я впоследствии, взял под опекунство на журналистском поприще его любимую доченьку, и она хорошо себя зарекомендовала, много и хорошо писала о людях в погонах, совершающих каждодневные подвиги.
…Ежегодно, 1 августа, мы, ветераны пожарной охраны, и родственники погибших героев, посмертно награжденных орденами «Знак Почёта», ежегодно собираемся у Мемориала, сооружённого в их честь, и в течение не одного часа, делимся воспоминаниями о незабываемых эпизодах их замечательной, яркой, героической жизни. Имена героев-пожарных золотыми буквами увековечены не только на Мемориальной доске на месте трагедии, но и в Управлении пожарной охраны, и в ГУВД области, где никогда не увядают живые цветы, потому что память о погибших героях у нас глубоко в сердце, всегда жива. Мы вас помним. И будем помнить всегда. Вы – с нами! А мы, по-прежнему, готовы к бою, до победного конца. Ура! Такова наша судьба.
Мы же её сами выбирали для себя. Знали, на что шли. И не ошиблись.
Вечная память героям. На все времена.
И генералу Паньшину низкий поклон за тот яркий эпизод, который он сохранил в памяти на всю жизнь, и в нужный момент благородно и искренне подарил в тему. Спасибо, Игорь Владимирович.
Валерий ТАТАРИНЦЕВ