В Баку в Музейном центре прошел вечер, посвященный 80-летию народного художника, лауреата государственной премии АзССР (за фильм «Бухта радости», 1972), члена Союза кинематографистов и художников Азербайджанской Республики Рафиса Исмайлова.
Выступившие первый заместитель министра культуры Азербайджана Вагиф Алиев, председатель Союза художников, народный художник Фархад Халилов, народный художник Ариф Гусейнов, народный артист, кинорежиссер Огтай Миргасымов рассказали о жизни и творчестве юбиляра, его большом вкладе в развитие кино и изобразительного искусства. На мероприятии были представлены работы автора, прозвучали музыкальные произведения, было показано слайд-шоу с интересными фактами из биографии художника, сообщает Trend Life.
Рафис Исмайлов работает в разных жанрах. Он известен и как художник-постановщик многих фильмов и спектаклей, вошедших в золотой фонд азербайджанского искусства, и как участник многих республиканских выставок живописи, графики и миниатюр, и как талантливый иллюстратор произведений азербайджанской и зарубежной литературы. Жизнь мастера полна интересных историй, и благодарит судьбу и за свою профессию, и за то, что встречался и работал с выдающимися представителями интеллигенции нашего народа.
«Как ни странно, но очень многие задаются вопросом, чем же занимается художник кино и театра. Это одновременно и простой, и сложный вопрос. Специфика работы художника в кино и театре различна, но задача одна — способствовать созданию произведения, которое помогало бы зрителю воспринимать разворачивающиеся в нем события как достоверные, а значит, по-настоящему сопереживать, сочувствовать, испытывать самые различные живые эмоции. Если зритель — эрудированный, много видевший человек высокого культурного уровня, он не простит ни малейшей фальши, недостоверности ни в чем, а значит, фильм или спектакль не произведет должного впечатления, будет воспринят как пустышка, не достойная внимания, даже если талантливый режиссер выполнил колоссальную работу и актеры великолепно играли. А вот если художник допустил малейшую ошибку, все разваливается, потому что доверие зрителя к фильму в целом его подрывается», — говорит художник.
Рафис Рза оглы Исмайлов родился 30 марта 1939 года в Баку. Выпускник Государственного художественного училища имени Азима Азимзаде и художественного факультета Всероссийского государственного института кинематографии. Интересно, что дипломная работа «Подвиг длинною жизнь» во ВГИКе была посвящена теме Баку военного времени и обезвреживания контрразведкой диверсионной группы, засланной немцами. С 1972 года — художник-постановщик киностудии «Азербайджанфильм». Он работал со многими известными режиссерами в более сорока картинах, среди которых такие культовые фильмы как «Поёт Муслим Магомаев», «Мститель из Гянджабасара», «Маэстро Ниязи», «Аккорды долгой жизни», «Храм воздуха», «Семь дней после убийства», «Колдун», «Дронго», «Джавад хан», «Стамбульский рейс», «Посол зари» и т.д. Помимо игровых фильмов, создатель нескольких десятков анимационных фильмов, режиссёр и соавтор мультфильмов, сценограф и художник многочисленных постановок в Азербайджанском государственном академическом театре оперы и балета и Азербайджанском государственном русском драматическом театре.
Как выпускник художественного училища выбрал кино и театр
«Мы жили недалеко от Баксовета, на улице Лермонтова. Одним из соседей Виктор Голявкин, молодой человек, который учился в художественном училище. К нему часто приходил его друг Тогрул Нариманбеков — в те годы молодой человек с бородкой. Все говорили: «Он француз». Это было военное время, мне тогда было лет 6-7. Тогда было сложно с бумагой, и вся наша парадная была изрисована Тогрулом. Он рисовал масляными красками и углем что-то связанное с войной, фашистами, были и образы богатырей, шахов.
После войны в нашем доме поселился Алисаттар Атакишиев, который снял фильм «Аршин мал алан». В то же время прекрасно рисовал. Однажды мы, малыши, играя на площадке, увидели, что дверь его квартиры приоткрыта на цепочке и оттуда пахнет красками. Я заглянул, а он был человек доброжелательный, увидел и говорит: «Заходи, заходи…» Я тогда впервые увидел мольберт, размазанные на палитре краски и очень интересную картину на мольберте. Я был в восторге. За мной следом вошел и мой старший брат Расим, который сразу обратил внимание на фотоаппарат, красный свет в ванной комнате, проявитель, закрепитель… Он стал расспрашивать, что это, как это. Атакишиев подробно разъяснил ему, что к чему. Расим тогда впервые, можно сказать, сделал первый шаг к своей будущей профессии оператора и режиссера таких фильмов как «Семеро сыновей моих», «Насими», «Бабек», «Последний перевал», «День прошел» и т.д. Вот так благодаря Тогрулу Нариманбекову и Алисаттару Атакишиеву мы рано раскрыли свои способности, обрели свою будущую судьбу.
А однажды — я еще учился в училище — увидел, как около Девичьей башни идут съемки фильма Аждара Ибрагимова «Двое из одного квартала». Я впервые увидел живую съемку, и меня этот процесс настолько впечатлил, что я решил стать художником кино, но были и другие толчки. Большую роль сыграла и семья, в которой я рос. Мой отец был учителем истории, а мама — педагогом русского языка и литературы. В доме был культ книги, и мы с детства хорошо знали произведения азербайджанской и европейской литературы, и я уже в тот период пытался иллюстрировать прочитанные книги, настолько они меня эмоционально захватывали. Хотя в то время все обожали кино. Я вспоминаю, какие длиннющие очереди образовывались перед кинотеатрами, когда в Баку показывали индийские фильмы — их крутили по несколько раз вплоть до пяти утра».
Интересные истории со съемочных площадок
Большая часть творческой жизни связана с театром и кино. Мастер говорит, что мало научиться разбираться в кинопроизводстве и театральном искусстве, надо очень глубоко изучить историю костюма, архитектуры и много чего другого, обладать энциклопедическими знаниями, потому что никогда не знаешь, какую тему, эпоху какой страны тебе придется назавтра воплощать в эскизах для фильма или спектакля.
«Поэтому на художнике лежит большая ответственность. Режиссеру очень важно работать с надежной командой, киногруппой. Он может, например, не знать, какими стаканами пользовались в XIV или XVI веках в Испании или Средней Азии, а художник обязан знать. Художник должен быть психологом, обладать интуицией. Допустим, я читаю сценарий фильма, где есть героиня-спортсменка. У нас, художников, говорят: «Любая квартира — это автопортрет человека». Актрису на эту роль еще не пригласили, мы даже еще не предполагали, какой она будет, а я уже должен создать интерьер ее квартиры, декорации, по которым сразу можно было бы получить о ней информацию — замужем она или одинока, есть ли у нее ребенок, каков ее возраст и т.д. Когда художник знает свое дело, режиссер может быть спокоен и работать только с актерами. Приведу один пример. Снимался фильм Расима Оджагова «Храм воздуха». Действие в нем происходит в 1946 году, а мы снимали где-то в 1985-м. Я должен был воссоздать обстановку в Баку в послевоенное время. Одно из действий фильма происходило в Кисловодске, в знаменитом тогда ресторане «Храм воздуха», и меня командировали, чтобы я подготовил эскизы к декорациям. Приезжаю на место, и оказывается, что ресторан уже давно не существует, его разрушили. Как быть? Я, конечно, мог придумать любой ресторан, но поскольку зрителя надо было убедить, пришлось воссоздавать «Храм воздуха» в точности. Я стал искать бывших работников «Храма воздуха», его бывшего директора. Счастье, что он оказался жив и сохранил очень много фотографий, в том числе и интерьера этого ресторана. На основании этих крохотных материалов и словесных описаний я восстановил этот ресторан в натуральную величину из картона и дикта. Получилось так убедительно, что после просмотра фильма зрители, которые в свое время отдыхали в Кисловодске, удивлялись: «Неужели «Храм воздуха» сохранился, а мы думали, что его разрушили». Для меня эти слова стали самой большой похвалой».
Интересный случай произошел и во время съемок Расима Оджагова фильма «7 дней после убийства».
«Расим Оджагов настолько скрупулезно относился к работе актеров, что малейшее изменение в интонации было в его понимании недопустимым. Для него очень важным являлось то, что зритель не должен воспринимать происходящее на экране как фильм, он должен видеть кипящую жизнь, будто актеры не играют вовсе, а все случается с ними взаправду. Поэтому его картины до сих пор смотрятся с большим интересом.
В этом фильме снимался известный советский актер первой величины Банионис. Обычно приглашенным актерам дают заблаговременно изучить сценарий. А Расим Оджагов был очень требователен к тексту, потому что во время его написания он пропускал через себя каждую фразу — там не должно было быть ничего лишнего, как и ничего недостающего. И вот, когда Банионис приехал, и его спрашивают, ознакомился ли он с текстом, он отвечает: «Расим, вы знаете, я озвучу текст, но своими словами, смысл от этого не изменится».
Оджагов от того, что с уважением относился к мэтру, сказал «давайте попробуем». В этом фильме также играла Лютаева, известная актриса из Москвы, она была подозреваемой, а Банионис — следователем. Я подготовил декорации, у нас вот-вот должны были начаться съемки, идет репетиция… И вдруг Банионис начинает импровизированный текст, приближаясь к основной сути откуда-то издалека. Подозреваемая растерялась и тоже начала отвечать ему не по сценарию. В итоге он так подвел разговор, что поставил ее в тупик, и она созналась в содеянном преступлении. Настолько это получилось экспромтом, что Оджагову понравилось, и он сказал «давайте вот так и снимем»».
В фильме Эльдара Гулиева «Бухта радости» рассказывается о том, как в 20-е годы прошлого века шла засыпка Бибиэйбатской бухты по фантастическому плану известного польского инженера ПавлаПотоцкого, которого называют первопроходцем морской нефтедобычи в Азербайджане. Он был уверен, что в этом морском котловане находятся колоссальные залежи нефти.
«Потоцкий, уже будучи слепым, лично руководил засыпкой бухты, работой всего оборудования и техники, задействованных для достижения цели. Но вы представляете, что нам при съемках фильма фактически пришлось повторить все в тех же масштабах, в каких это было в 1922 году?! Это была сложнейшая работа. Чтобы найти место, залив, напоминающий эту бухту, нам пришлось проехать большой путь до Путы, Гарадага, а нашли где-то около Сангачал. Почти три месяца я руководил этой стройкой. В фильме мы не могли показать современные экскаваторы, бульдозеры, и после выполнения ими своей работы, мы удаляли их из кадра, заменяя примитивными деревянными подъемными кранами старых времен. В массовке работали около тысячи студентов вузов и профтехучилищ. Мой брат Расим в этом фильме работал оператором. Мы построили фактически в натуральную величину колоссальные бараки, где рабочие жили и питались. Часть съемок у нас проходила в Праге, среди декораций студии «Баррандов». Я и там строил. Тогда я настолько хорошо изучил историю нефтедобычи, чтобы реалистично воссоздавать ее, что мог разговаривать со специалистами-нефтяниками на равных. Мне даже стали говорить: «Рафис, тебе надо дать звание заслуженного нефтяника», настолько я внедрился в то, что делаю.
А еще фильм «Рыцарь «черного озера», который снимал Энвер Аблуч. Для его съемок я в Бинагады построил целый нефтепромысел с 18-метровыми деревянными вышками того времени. Чтобы их построить, я целыми днями просиживал в архивах: надо было изучить, какие там были приспособления, и потом мы все это заказывали, изготовляли. Я знал, какие желонки были в дореволюционное время нефтедобычи, как добывалась нефть, с какой глубины. Все это должно было быть убедительно, точно. Когда снимали «Бухту радости», я просмотрел миллион фотографий. Так что нефтяную промышленность, все этапы ее развития я прекрасно знаю.
И еще, момент, связанный с созданием костюма Мефистофеля для фильма Тофика Исмайлова «Поёт Муслим Магомаев». Я нарисовал Муслиму Магомаеву ему черный плащ с красной подкладкой, словно перекликающейся с огнем, и на голове — рожки. Увидев, он сказал: «Рафис, все прекрасно, только я тебя умоляю, убери рожки». Я возразил: «Но ведь сатана должен быть с рожками». «Пусть в этот раз будет без них», — настаивал Магомаев. Ради него я сделал так, как он сказал. Вы знаете, что он сам умел рисовать и лепить, и вот на следующий день он принес мне вылепленный образ Мефистофеля и сказал: «Вот видишь, как хорошо без рожек». Я согласился».
Рафису Исмайлову посчастливилось работать с Рашидом Бейбутовым в фильме «1001 гастроль» режиссера Огтая Миргасымова и принимать участие в фильме Анара Рзаева «Узеир Гаджибеков. Аккорды долгой жизни».
«Я уважаю людей, которые относятся к своей профессии честно и одержимы ею. Рашид Бейбутов был именно таким человеком. Я был свидетелем того, как он, больной, с температурой 38-39 градусов, приехал на съемку. Он плохо себя чувствовал. Мы принесли ему чай, предложили отдохнуть, пока готовится сцена. И вот стоило объявить его выход, он воспрянул, как будто разом скинул с себя болезнь, появился на площадке и выполнил все указания режиссера. Сняли 4 дубля. Когда ему сказали: «Спасибо, этот кадр снят», он вернулся, буквально плюхнулся в кресло и сразу обмяк. Вот настолько он мобилизовал себя ради искусства, такая у него была самоотдача.
А во время работы над фильмом «Узеир Гаджибеков. Аккорды долгой жизни» я как художник провел большую подготовительную работу, поговорил с теми, кто с ним общался, знал его. Среди них была и наша известная оперная певица Шовкет Мамедова. Мы тогда вместе — Анар, я, Рафик Гамбаров посетили ее. Уже первые ее слова потрясли меня. Она сказала: «Я рада, что вы снимаете фильм об Узеире Гаджибекове, потому что если был на земле пророк — это Узеир Гаджибеков, настолько он был кристально чистым и светлым человеком». И в подтверждение своих слов она рассказала следующее. Азербайджанская делегация уезжала из Москвы в декабре. На вокзале нас провожала группа интеллигенции. Был 38-градусный мороз. Узеир Гаджибеков стоял в тамбуре в своей высокой шапке и пальто с каракулевым мехом и махал рукой провожавшим. Я стояла рядом с ним, и вижу, какой-то парень в береточке, без пальто и с шарфом на шее активно нам машет. Вдруг Узеир бек подзывает его пальцем и спрашивает: «Молодой человек, кто вы?» Тот отвечает: «Я студент медицинского института, учусь в Москве». «Почему ты так легко одет?» — спрашивает Узеир бек. Тот ответил, что у него нет пальто. Тогда Узеир бек стал снимать свое пальто. Я спросила: «Узеирбек, что вы делаете?» Он говорит: «Дома у меня есть одно пальто, а у него нет». Он насильно надел на парня свое пальто». Это был будущий прославленный врач Фуад Эфендиев.
Или возьмем, к примеру, мою работу в фильме Аждара Ибрагимова «Чудак», который снимался по сценарию известного турецкого писателя Назыма Хикмета. Это был фильм о жизни в Турции. Дело в том, что тогда между нашими странами присутствовал некий железный занавес, к примеру, нельзя было просто взять и поехать туда отдыхать как сейчас. Передо мной стояла задача воссоздать Турцию в нашей картине такой, какая она есть.
Сегодня можно просмотреть многочисленные фильмы, поискать информацию в интернете, а тогда это было сопряжено с невероятными трудностями: я кропотливо изучал архивы, в которых выискивал все необходимое, узнавал как оформляются витрины, какие рекламные щиты и вывески имелись над магазинами и над другими учреждениями, какие номера были у автомобилей, как одевалась полиция и тому подобное. Всё должно было соответствовать правде турецкой жизни, чтобы при просмотре каждый турок верил, что картина снята в Стамбуле.
Там по сценарию студенты устраивают демонстрацию посреди улицы, как вдруг въезжает пожарная машина и разгоняет их мощной струёй воды. Безусловно, для этой цели была найдена машина иностранного производства, которую мы переделали под пожарную и повесили на неё турецкие номера. Казалось бы, маленькая деталь, но без неё мы бы не смогли убедить зрителя в достоверности происходящего.
В результате наша картина удалась. Я окончательно в этом убедился, когда из Турции вернулись несколько писателей и удивленно меня спросили: «Рафис, ты разве в Стамбуле был? То, что ты сделал, очень напомнило известный во всём мире турецкий Чарши базар, и создалось такое впечатление, будто ты перенёс кусок Стамбула на съёмочную площадку». Было очень приятно слышать подобные отзывы, и в этот момент я понял, что работа была проделана не зря»