От имени Федеральной национально-культурной автономии азербайджанцев России сердечно поздравляю Вас с Днем рождения!
Мы очень рады, что Вы встречаете свой очередной день рождения в добром здравии и до сих пор активно участвуете в общественной жизни России и Азербайджана. Выражаем искреннее восхищение непреходящей бодростью Вашего духа и Вашей работоспособностью.
Для всех нас Вы удивительная личность и уникальный человек. Вы, дорогая АСЯ ХАНУМ, являетесь примером преданности и любви к музыке, к своей стране и своему народу. Мы гордимся, что у нашего народа есть такие талантливые и неординарные соотечественники. Ваше музыкальное творчество по-прежнему дарит всем нам веру в доброе и светлое.
От всей души искренне желаем Вам, дорогая Ася ханум, здоровья и бодрости, творческого и жизненного долголетия! Счастья и благополучия Вам и Вашим родным и близким!
Президент ФНКА АзерРос, член Совета по межнациональным отношениям при Президенте РФ Мехрибан Садыгова
Из архива проекта «Россия многонациональная» (2014 г)
Бакинские ноты с запахом нефти
Ася Султанова родилась 91 года назад в Баку, уехала оттуда учиться в Москву. С тех пор она объездила со своей музыкой весь Советский Союз, выдала путевку на большую сцену Муслиму Магомаеву. За эти годы она так и не забыла запах сырой нефти, напевы моря. Они не расплескались и остались в ее музыке.
Григорий Набережнов
Ася Султанова сидит за фортепьяно и играет песню про собственный родной город: «Каждый день ты хорошеешь, / каждый день ты молодеешь, / лучший город на земле Баку». Она повторяет этот припев три раза, заканчивает играть, закрывает крышку и спрашивает:
– Ну, как? – эту песню она написала собственноручно совсем недавно, и поэтому ей очень важно услышать первые оценки.
– Мне понравилось, – отвечаю я. Ася Султанова вдохновляется и играет песню снова. Два раза.
Магомаев, рыжий, как галчонок
По собственным подсчетам, Ася Султанова за свою жизнь сочинила около 80 песен, из них 21 детскую. Она показывает различные сборники и пластинки, которые публиковались еще в советские годы. 1962, 1967, 1970-й – перебирает она годы своего творчества. Наконец, не выдерживает и снова садится за рояль: «Не обижайте муравья, / не обижайте муравья, / его обидеть просто, / он маленького роста», – играет она одну за одной детские песни. Раньше она часто ездила с концертами по всему СССР, сейчас же основная публика Аси – это гости на различных вечерах в Доме композитора да дети в детском доме. Им она и играет свои детские песни. Дети ей отвечают аплодисментами и подарками.
Про себя Ася Султанова любит говорить, что она никогда не гонялась за великими музыкантами. Но есть одно исключение – это ее соотечественник Муслим Магомаев. В какой-то степени именно он и обязан Асе своей дальнейшей карьерой. Его она увидела впервые 21-летним молодым человеком. Было это в колонном зале Дома союзов, где Муслим выступал на одном из концертов. Выступление молодого исполнителя Асе очень понравилось. «Стала говорить с ним. «Муслим, тебе, наверное, и деньги нужны, и выступать надо. Не хочешь выступать со мной?» Он говорит: «Да нет, мне деньги не нужны», – но Ася Султанова позвала его в гости и сыграла несколько своих песен. «Он тогда сказал мне: «Ты пишешь такие трогательные песни», – вспоминает Ася.
Первые песни Ася Султанова и Муслим Магомаев записали вместе. Их немного: «Если со мною ты», «Звезды Баку» и «Человек, которого я жду». Вскоре Ася познакомила Муслима с армянским композитором Арно Бабаджаняном. «Сейчас азербайджанцам такого лучше не рассказывать, но тогда нормальные отношения были, – говорит Ася. – Нужно было записать песню о Софии, и никак не могли сделать вступление к ней. И я привела к Арно Муслима. А он тогда был такой высокий, как галчонок, рыжий пиджак у него был, женат был. Я их познакомила. Позвонили с радио: «Ну пускай приходит». А жена Бабаджаняна была концертмейстер, повела его на радио. Так там все обалдели. Ему сразу дали после этого зеленую улицу», – вспоминает Ася Султанова.
Ара Бабаджанян, сын Арно, позже рассказывал о той встрече порталу Hayasa: «Он сел за рояль, спел арию Фигаро, некоторые другие произведения, и отец договорился на радио, где они записали совместно песню о Софии. Причем редактура говорила, дескать зачем, Арно Арутюнович, у нас своих хватает певцов, а тут из Азербайджана, наверное, еще плохо по-русски говорит… Но отец настоял, и после этого началось их сотрудничество, творческая дружба», – рассказывал он. По словам Ара, Муслим проводил у них дома целые дни: «С утра до вечера он играл и записывал какие-то произведения».
Так Муслим Магомаев постепенно начал свою карьеру, но не с Асей Султановой. «Да, они его заграбастали, – улыбается она, – у них было трио: Магомаев, Бабаджанян и Рождественский. И тогда я написала песню «Человек, которого я жду». Она исполнялась в колонном зале рядом с «Не спеши». И она имела такой же успех. А дальше я не осмеливалась предлагать свою музыку – его уже так хватали. Я немного стеснялась», – говорит Ася. – А вам обидно, что вы его познакомили, а он с вами почти не работал? – спрашиваю я.
– Нет. А чего обижаться? Зачем обижаться? Зачем завидовать? Всем хватит места, – уверенно говорит Ася. Она снова садится за рояль и начинает играть песню про Баку. Доигрывает – и вдруг начинает советоваться: «Как вы думаете, может, стоит обратиться к Николаю Добронравову? А то у меня слова не очень».
– А почему вам не нравятся собственные стихи на эту музыку? – удивляюсь я.
– Слушайте, ну это разве слова? Я же не поэтесса, зачем мне залезать в эту область? Кто-то это может сделать лучше. Вот Добронравов – хороший поэт. Может, стоит позвонить? – с сомнением в голосе спрашивает она.
Интернационал с запахом нефти
Композитор Ася Султанова родилась в Баку 91 год назад, в октябре 1923 года. «Город Баку нельзя не любить. Он какой-то, понимаете, в нем – все. И старые дома, и филармония, и оставшаяся немецкая кирка, и армянская церковь рядом», – сбивчиво признается она в любви к родному городу, но как всегда в случае с любовью, так и не может объяснить, за что же она его любит. Ася родилась в семье азербайджанцев, в ее имени это осталось отчеством – Бахиш-кызы. Хотя многие ее называют на русский манер просто Бахишевной, она не против.
И себя, и свой город она считает интернациональным. «А он не мог стать другим. Когда в городе открыли нефть, то другого пути не было. Кто к нам только ни приезжал: итальянцы, немцы, русские. У нас из-за этого в городе и огромное количество смешанных браков. А нефти в Баку было много. Раньше, когда подъезжала к городу, прямо чувствовался запах сырой нефти», – вспоминает она. Ася Султанова связана с нефтью напрямую – ее отец был ученым-геологом, в 1933 году он открыл одно из крупнейших на то время нефтяных месторождений в поселке Локботан (сейчас он административно входит в состав Баку). Мама – преподаватель английского языка. В свое время отцу за открытия месторождений уже советская власть дала квартиру и деньги. От квартиры он отказался, а все деньги вложил в дом, где и росла Ася. На эти деньги купили и рояль.
«Я его хорошо помню. В детстве часто подходила к нему побренчать. А потом стала пробовать что-то сочинять. Играла и говорила: «Это медведь». Снова играла: «Это поезд». Изображала, конечно. Но я хотела найти на рояле эти звуки. Наверное, какое-то подобие творчества у меня и было в детстве», – вспоминает Ася. Детство у нее было по тем временам очень сытое: она часто опаздывала в школу, и ее подвозили на служебной машине отца. «Но я стеснялась и просила довозить не до самой школы, выходила раньше», – говорит она.
Однако политические репрессии ее семью не обошли. Ее отца в 1937 году обвинили по трем статьям: «вредительство», «саботаж» и «контрреволюционная деятельность». Семья из трех детей переехала жить к бабушке, в небольшую квартиру. «Там было очень много блох. Мы почти четыре года жили в такой комнате, была кухня с земляным полом», – вспоминает она. За отца маленькая Ася даже попробовала однажды заступиться – со своей старшей родственницей она пошла в ОГПУ и передала Сталину письмо: «Отпустите моего отца, он хороший». Все это время семью на себе тянула мама – занималась переводами, ездила, преподавала английский. «Конечно, язык тогда больше не для разговоров нужен был. Документы в основном переводила различные технические», – вспоминает она. Через три года отца отпустили, но ни должностей, ни званий у него уже не было.
Несмотря на все эти сложности, Ася о своем детстве старается вспоминать только самое хорошее: «Вообще, у нас было очень цветистое цветное детство. А я при своих родителях была такой снегурочкой. Отец действительно был влюблен в свою профессию. Папа стал почетным нефтяником СССР. Чем дальше идет время, тем я все более восхищенно думаю о своих родителях. Время дальше, а они – ближе. Потому что я видела, как они жили. Желание нужно», – заключает Ася.
По совету земляка
Ася Султанова живет в Москве со студенческих лет – как приехала поступать сюда после войны, так и осталась. В школьные годы она занималась музыкой дома, в Баку, в музыкальной школе. Но только в Москве ей посоветовали – нужно больше слушать собственного фольклора.
«Мне перед отъездом еще отец сказал: «Сходи к Каре Караеву (один из крупнейших азербайджанских советских композиторов, родился также в Баку), поговори с ним, у кого заниматься. Я пошла, познакомилась. Он мне сказал: «Я советую тебе заниматься у [Виссариона] Шебалина, директора консерватории». Ася набралась духу и пошла к директору. «А я сразу решила: скажу, что приехала учиться только у вас. Если вы не возьмете меня, уеду. Первое, что он мне сказал: «А вы знаете свой фольклор?» – Я: «Нет». – Он: «Композитора нет без фольклора». Но в итоге взял», – вспоминает Султанова.
Правда, на третьем курсе она вспомнила про напутствие директора и поехала к себе домой, изучать фольклор. Обратилась в союз композиторов. «Мне дали тариста, который на таре играет. Я стала переводить это на фортепьяно. Смотрю – не получается. Он говорит: «И не получится. У меня 17 нот, а у тебя – 12». А я же хотела, чтобы точно, но точно не получалось. На скрипке чуть-чуть сдвинешь палец, и можно повторить, а на рояле как? Тут все определенно», – говорит Ася. Так, переписывая азербайджанскую музыку в ноты, она набрала необходимый багаж «национальных нот».
Студенческие годы Ася Султанова вспоминает мельком. Училась у Виссариона Шебалина, жила в общежитии: «Это был кошмар. Жили по семь человек в одной комнате. Мы вставали в шесть утра, в семь открывалась консерватория. И там до девяти вечера. А нам давали много предметов: полифония, гармония, анализ форм. А в классе он (Шебалин. – Прим. Г. Н.) играл другую разную музыку, рассказывал, направлял. Я до сих пор благодарна своему педагогу. Но, уверена, учить писать музыку нельзя.
В 1948 году в рамках «борьбы с излишествами» Шебалина снимают с должности директора московской консерватории. «Ну, как у нас делается», – вздыхает Ася Султанова. С другим своим главным проводником в жизнь, Карой Караевым, Ася сталкивалась и после окончания консерватории. Благодаря ему она стала не просто композитором, а заслуженным. «Помню, он как-то спросил меня уже по прошествии лет: «Ася, а вы звания имеете?». – «Нет, а зачем?». Я тогда по всему союзу разъезжала с концертами, по радио передавали песни, зачем мне звания еще? Играют, и ладно. Он тогда сказал: «Это не вам нужно, а нам. Просто фамилия Султанов есть у таджиков, у узбеков, а мы хотим, чтобы был Азербайджан», – вспоминает Ася. Она передала ему несколько композиций, среди них «Россия». Ее играли заключительным актом на концерте в Кремле. В итоге про песню позже написали, что она была «украшением концерта», а Ася получила звание Заслуженного деятеля искусств Азербайджана.
Москва без чужих платьев
– А сейчас в этом доме много играют? – спрашиваю я. Ася Султанова живет в Доме композиторов в центре Москвы. Потолки под три метра, сталинская постройка. Построенный когда-то для композиторов, он до сих пор хранит дух интеллигенции, несмотря на то, что здесь живут не только музыканты. В подъезде, на охране, предупреждение: «В нашем доме принято говорить, к кому и куда вы идете», – говорю, мне улыбаются в ответ, пропускают.
– Да нет уже. Вон, наверху, жил [Михаил] Меерович, который безумно завидовал Караеву: «Ну, ему легко, он пишет азербайджанскую музыку», – говорил. А я отвечала: «Миша, а ты почему не пишешь еврейскую музыку?» На этом разговор и заканчивался.
В квартире Аси Султановой в Доме композиторов о ее азербайджанском прошлом детали не говорят. Кроме одной картины: потянутый утренней дымкой Баку.
– Скучаете по Баку? – спрашиваю.
– Я когда скучаю, еду туда. Но это же очень дорого. Я долго в советские годы работала на киностудии, и меня не очень отпускали. И когда у меня был отпуск, я делила его на два, и два раза ездила в Баку, чтобы побольше. К родителям ездила, на город смотрела – с горы филармония красавица такая, потом к морю идешь.
– А сейчас вы как и кем себя чувствуете? После стольких лет жизни в Москве вы стали москвичкой?
– Нет, я всегда себя чувствовала бакинкой. И сейчас всегда всем на такие вопросы отвечаю одинаково: «Я – бакинка», – улыбается и добавляет: А зачем мне надевать чужое платье? Что изменится от того, что я скажу про себя «москвичка»? Да, я много прожила лет здесь, но Родина – она же навсегда остается с человеком. Я не хочу брать на себя чужие достоинства. Разве достоинства Москвы – это мои достоинства? – скромничает она.
Главное, лично для нее, произведение, над которым Ася Султанова работает последние годы – это ода «Дружба народов». Она снова садится за рояль и начинает играть: «Мир на всей планете, / нужен, все равны на свете, / всем нужна свобода. / Без любви и без согласия / на земле не будет счастья. / Берегите дружбу, берегите братство, / берегите мир на всей земле». Заветная мечта Аси – сыграть эту оду с большим оркестром. Пока ей этого не удалось. Максимум – было выступление в концертном зале Союза композиторов с молодым знакомым певцом.
Мы сидим, молчим. «А давайте я вам еще поиграю? Из детских песен», – предлагает Ася. Я соглашаюсь.
«Когда пойдешь под свет, / тебя красивей нет. / Красивей нет тебя, / добрее нет тебя. / Я так люблю тебя», – поет она. Одно из немногих оставшихся фортепьяно в Доме композиторов игриво звучит на всю квартиру.
Цитата:
«У меня есть ода «Дружба народов». Давайте сыграю? «Мир на всей планете, / нужен, все равны на свете, / всем нужна свобода. / Без любви и без согласия / на земле не будет счастья. / Берегите дружбу, берегите братство, / берегите мир на всей земле». Мир нужен на Земле – вот что главное».
«Когда в Баку, где я родилась, открыли нефть, то у города не было другого пути, как стать интернациональным. Кто к нам только ни приезжал: итальянцы, немцы, русские. У нас из-за этого в городе огромное количество смешанных браков. Город Баку нельзя не любить. Он какой-то, понимаете, в нем – все. И старые дома, и филармония, и оставшаяся немецкая кирка, и армянская церковь рядом. Все вместе. А нефти в Баку было много. Раньше, когда подъезжала к городу, прямо чувствовался запах сырой нефти».
Фото Татьяны Корчагиной
