Интервью с заведующим сектором кинематографии отдела пропаганды и регистрации фильмов Министерства культуры и туризма Азербайджана, заслуженным деятелем культуры Юсифом Шейховым, сообщает FNKAA.Ru со ссылкой на news.day.az.
— Как получилось, что вас в столь юном возрасте пригласили на главную роль в фильме «Волшебный халат»? Каковы были эмоции от участия?
— Роль моя была не самой главной, но зато я озвучил на азербайджанском языке героя фильма. Режиссеру картины Алисаттару Атакишиеву настолько понравилось, как я это сделал, что он вызвал меня в Москву на студию им. Горького, чтобы я повторил там то же самое на русском языке. К тому времени я был в подростковом возрасте, когда у мальчиков «ломается» голос, и на первой же пробе несколько раз выдал «петуха». И мой «московский дебют» не состоялся.
— Заложил ли этот фильм основу тому, чем вы сейчас занимаетесь?
— После школы поступил в АЗИ, и, проучившись там, а точнее промучавшись — это слово точнее отражает мое тогдашнее душевное состояние, — полтора года, я окончательно укрепился во мнении, что инженер из меня никудышный. И не потому, что не давались науки. По «теормеху», например — его нам читал уже могучий в те годы Азад Мирзаджанзаде — я имел «отлично». Забросил учебу, а через некоторое время оказался на режиссерском факультете тогдашнего Института искусств. Конечно, эту трансформацию возбудила прочно засевшая во мне «бацилла» кино. Это был кинематографический привет от «Волшебного халата».
За неполных сорок лет я успел поработать почти во всех сферах кинематографии – на киностудии «Азербайджанфильм», потом в Госкино, была такая организация «Азеркинопрокат», которую я возглавлял несколько лет, потом работал в «Азеркиновидео», в министерстве культуры, теперь в министерстве культуры и туризма – и отсюда уже хорошо просматривается мой последний служебный рубеж.
Вы можете спросить: все, что вы назвали, чиновничья работа, а ведь вас позвала из АЗИ другая сфера кино – творческая?
— Спрашиваю…
— Дело в том, что в какой-то момент, работая на производстве фильмов, я понял, что не стану не просто хорошим режиссером, а не стану лучшим режиссером в Азербайджане. Осознания этой истины оказалось достаточно, чтобы, не изменяя своей главной жизненной привязанности, подкорректировать курс.
К счастью, где бы я ни работал, мне удавалось привнести туда творческий элемент. Представьте себе чиновника из Госкино, который в начале 80-х проводит в кинотеатре «Низами» абонементные киноциклы: «Андрей Тарковский. «От Иванова детства» до наших дней», «Лики итальянского неореализма» и др. со вступительным словом киноведов. Уже первые показы произвели эффект разорвавшейся бомбы, среди определенной публики, разумеется.
Уже потом был клуб «Курьер кинопроката» в кинотеатре «Билик», самом популярном среди бакинских киноманов во второй половине 80-х… А еще иногда пишу сценарии, иногда снимают, чаще отвергают. А еще за эти годы я стал, как говорят коллеги, неплохим редактором — это когда советуешь другим сделать их фильмы лучше.
— Если вы знаете, как сделать фильм лучше, интересно было бы узнать вашу оценку состояния сегодняшнего азербайджанского кинематографа.
— Недавно наткнулся на каком-то сайте на совершенно беспардонную неправду, мол, а почему у нас не снимается кино? Таким беспробудным незнанием состояния дел пахло от этого материала, что не захотелось даже ввязываться в такую непрофессиональную дискуссию. От 4 до 6 только художественных полнометражных фильмов снимается каждый год. Они регулярно в репертуаре Киноцентра «Низами», они в программах телеканалов, они в конкурсах кинофестивалей за рубежом, не все, конечно, но лучшие, и их немало. Как никогда много короткометражек – игровых, документальных, анимационных…
Много молодых приходят в кино, фестивальный бум производят главным образом их фильмы. В последнее время возросло количество фильмов, снимаемых на частные средства. Предприниматели «открыли», наконец, для себя кинотеатральный бизнес, и эта тенденция растет вширь в Баку и вглубь – в городах республики готовятся запускать современные кино-комплексы. Телеканалы ощутили вкус к сериалам, и как показывают наблюдения, их качество медленно, но растет.
Сам последние годы стал строго придерживаться принципа: жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на просмотр плохих фильмов. Только почувствую, что фильм на ТВ меня не устраивает, перестаю его смотреть. Конечно, это не касается азербайджанских фильмов на служебных просмотрах, это уже работа, за нее я зарплату получаю. Но если бы мне пришлось эти фильмы пропустить через сито «жизнь слишком коротка…», то получилась бы соотношение примерно 50 на 50. И вы знаете, я считаю, что это очень хороший показатель.
Я уже не один десяток лет смотрю по службе абсолютно все наши фильмы. И могу утверждать, что снимают у нас не хуже, чем раньше. Ну, можно признать, что исторические фильмы сейчас получаются не такими масштабными, как когда-то. Но, чтобы вы знали, тогда к съемкам этих фильмов подключался административный ресурс всей республики. Райкомы собирали тысячи людей массовки, армия, тоже бесплатно, выделяла целые армейские подразделения, разные министерства обеспечивали пошив костюмов, питание, через всю страну конные полки железной дорогой перевозились к месту съемок средневековых баталий и т.д.
— Тем не менее, ностальгия по старому кино ощущается…
— Наверное, речь идет о людях старшего поколения. Можно попробовать проанализировать, в чем истоки этой ностальгии по старым фильмам, особенно комедиям и мелодрамам? С точки зрения искусства многие из тех картин уже тогда не выдерживали никакой критики. Все становится на место, когда начинаешь вспоминать ситуацию, в которой они появлялись.
В условиях, когда из СМИ были только несколько газет и радио, и для широкой массы населения республики возможность увидеть своих любимых актеров-небожителей была практически нереальна (только в бакинских театрах и редких гастролях в районы или услышать голос в радиоспектаклях), выход нового фильма на экраны кинотеатров становился общенациональным событием. Потом появилось телевидение, которое показывало только советские фильмы, на фоне которых предпочтение тоже отдавалось родным азербайджанским.
А когда в прокат стали выходить американские фильмы, множество индийских, итальянские и т.д., ситуация изменилась. У зрителей появилась возможность выбора, сравнения. Я уж не говорю о временах, когда распространилось видео. Потом этот процесс ускорило пиратское видео, еще позже появились десятки, а потом сотни телеканалов с уже безграничным репертуаром фильмов и звезд, я уж не говорю об Интернете. Представляете, какой уровень должен быть у наших фильмов, чтобы элементарно не утонуть в этом океане…
Короче, Голливуд есть Голливуд, а «Азербайджанфильм» есть «Азербайджанфильм». И им не сойтись никогда. И это очень хорошо, что на кинематографической карте мира у каждого есть некое индивидуальное пространство, неважно, большое оно или маленькое, не похожее ни на кого, со своими тематическими и жанровыми предпочтениями, способами выражения, взглядами на жизнь и т.д. Это очень важно в эпоху глобализации, чуть не сказал, голливудизации, планеты всей.
— Какие механизмы задействованы в Азербайджане для продвижения нашего кинематографа за рубежом?
— Трудно изобрести что-то новое в этой части, формы и методы распространения фильмов известны. У нас стараются снимать совместные фильмы, это означает расширение их прокатного рынка. Можно согласиться, что совместных фильмов у нас недостаточно, один-два фильма в год, это не отражает наших возможностей, тут дело за грамотными продюсерами и нормальными проектами. Наши картины – художественные, документальные, анимационные — ежегодно участвуют в не менее чем сотне международных кинофестивалей, разных, начиная с Каннского и до небольшого фестиваля туристического кино где-нибудь в Португалии.
— Как известно, наша молодёжь предпочитает голливудские блокбастеры и не особо интересуется отечественными фильмами. Какие применяются методы Минкультуры для того, чтобы обратить на них внимание подрастающего поколения?
— Вы, наверное, имеете в виду молодежь, посещающую кинозалы? У многих наших сограждан выработан четкий стереотип: зачем платить деньги (покупать билет) за то, что можно иметь бесплатно, т.е. ТВ, Интернет, DVD.
Культура посещения кинотеатра, просмотр фильма вместе со множеством других людей, когда твои собственные эмоции накладываясь на смех и печаль окружающих, многократно возрастают, это чувство оказалось утерянным у большинства нашего населения. К счастью, эта тенденция уже начала рушиться. Расширение сети кинотеатральных комплексов идет параллельно с ростом посещаемости залов. А совсем недавно произошло удивительное событие, связанное с нашим кино. На экраны города вышла кинокомедия «Хохан», снятая на независимой студии. Так вот, эта картина побила все рекорды примерно за последние 20 с лишним лет, по некоторым сведениям, многократно превысив бакинский бокс-офис любого американского блокбастера.
Вспоминаю, что где-то в 1991-92 гг. бомбой взорвалась картина «Бяхт узуйу». Справедливости ради надо отметить, что если число зрителей «Хохана» по экспертным прикидкам можно измерить десятками тысяч, то фильм Рамиза Азизбейли посмотрели сотни тысяч. Разумеется, говорить о такого рода фильмах с точки зрения высокого искусства оснований не имеется, у этих фильмов свое предназначение, у них касса, свой многочисленный зритель. И это очень хорошо, такие картины надо уметь делать. В то же время, претендовать на восторженный отклик критика, или участие в каком-нибудь кинофестивале — это не для них.
Но зато у нас есть режиссеры, фильмы которые включают в свои программы самые большие фестивали, о них пишут серьезные рецензии, эти фильмы двигают вперед национальное кино, они приносят ему славу. Но таков удел такого, к примеру, фильма, как «Набат», что собирать полные залы текущего репертуара он не сможет. И не надо ему сетовать на это.
Вспоминаю один разговор из детства: мама, обращаясь к племяннице, только что окончившей Московскую консерваторию по классу фортепиано, просит ее сыграть народную танцевальную мелодию. Она отнекивается, но мама не отстает, вот, мол, и называет другого родственника, никаких консерваторий не заканчивал, а как играет народные вещи, аж дух захватывает. На что племянница ответила так: чтобы научиться играть как он, мне нужно три дня. А он – исполнять то, что играю я, не сумеет никогда. Но учиться тому, что он умеет, я не стану, потому что, будет трудно снова поставить руку.
Я запомнил это на всю жизнь. А у нас никак не завершится раздел между коммерческой культурой и искусством и просто культурой и искусством, чтобы они жили каждый своей жизнью, не замечая и не мешая друг другу.
— Если говорить о финансировании, не считаете ли вы, что нужно выделять больше денежных средств на реализацию наших фильмов, придавая им большей зрелищности, чтобы спрос на них увеличился?
— Помню, лет 10-15 назад выдвигались идеи, типа создания у нас своего Голливуда. Я тогда говорил, что это равносильно тому, что мы вознамеримся сейчас послать своего космонавта на Марс. Если вы тоже имеете в виду наши фильмы, соперничающие в зрелищности с Голливудом, то не сомневайтесь – этого не произойдет. И дело не просто в финансах. Много европейских кинематографий, достаточно богатых, пытались это сделать, кто-то раньше, кто-то позже понял, что это пустое занятие. Голливуд будет долго править мировым экраном со своей экономической мощью, безграничным творческим потенциалом, беспрерывно развивающейся техникой и технологиями.
Другое дело, что нам надо снимать фильмы, которые никто в мире не снимет лучше нас, то есть фильмы о нас самих, о нашей жизни, о наших особенностях, о нашей непохожести на других, и только этим мы будем интересны и своему зрителю, и зарубежному. К этому стремится наше кино, и денег, которые выделяются на сегодняшний момент, думаю, достаточно. Важно, чтобы количество денег в кино в нормальном соотношении переходило в художественный уровень. И этот процесс повышения качества фильмов, он налицо.
— Одно время рассматривался вопрос о переводе на азербайджанский язык всех фильмов, демонстрируемых в кинотеатрах. Насколько, по вашему мнению, это хорошая идея и будет ли она когда-нибудь претворена в жизнь?
— Это не просто хорошая идея, это совершенно необходимая обязанность людей, которые занимаются прокатом фильмов в кинотеатрах. Это вопрос уважения к государственному языку, защиты прав людей, не владеющих иностранными языками.
Одно время фильмы снабжались субтитрами на азербайджанском языке, но эта практика не получила продолжения. Менеджеры кинотеатров аргументируют это тем, что процесс субтитрирования вызывает задержку и не получается вписаться в график мировых премьер. Что у нас не любят читать субтитры. Что когда с экрана звучит русский перевод, а азербайджанские субтитры сделаны с оригинальной английской версии, это моментами вызывает смешные текстовые несуразицы.
Конечно, все это устранимые вещи, требуется только приложить достаточные организационные усилия. Министерство культуры и туризма все время предпринимает какие-то меры, но, видимо, время совещаний, писем, предупреждений, мониторингов и бесед уже закончилось.
— Многие люди вашего поколения вздыхают по старым временам и говорят, что «раньше было лучше», в том числе и в плане человеческих отношений. Что мы можете сказать по этому поводу?
— Я никак не могу причислить себя к людям, которым кажется, что раньше и ветры в Баку дули сильней и слоеные пирожки были вкуснее. И к происходящим изменениям отношусь спокойно, как и к тому, что они вообще происходят.
Вспоминаю, как где-то в начале 60-х гг, когда по телевизору показывали Зейнаб Ханларову, которая вопреки неукоснительным канонам того времени позволяла себе в такт песне приподнимать руки и еле заметно перебирать на месте ногами, взрослые укоризненно качали головами. А как же, ведь рукам певиц было положено свисать вдоль тела, в крайнем случае, быть сложенными чуть выше пупка. А рукава у платьев – ниже локтей, редко кто осмеливался на большее. И чтоб никаких оголенных плеч!
Какую трансформацию претерпели эти и многие другие правила, уточнять не надо. Воспринимаю это как объективную данность, не зависящую от воли и желания, как вы выразились, «людей моего поколения» и, кстати говоря, не только моего.
Приведу еще один пример. Недавно наткнулся в одном киносценарии на эпизод из сегодняшней бакинской жизни, в нем соседи устраивают летним вечером застолье во дворе, каждый приносит что может из еды и выпивки. В беседе молодой автор признался, что слышал о таких застольях от родителей, а сейчас у них во дворе ничего подобного не бывает, но очень бы хотелось поучаствовать. Это он так выдавал желаемое за действительное, хотя на самом деле у них во дворе «машину некуда приткнуть». Вот говорю с вами, а не могу удержаться, чтобы не сказать: надеюсь увидеть времена, когда главной достопримечательностью Баку снова станут бакинцы.
— Такое впечатление, что в отношении к прошлым временам в вас самом происходит какая-то внутренняя дискуссия, даже сейчас во время нашей беседы…
— Может вы и правы. Я не могу представить, чтобы сегодняшние люди могли нормально воспринимать простаивание в очереди за 1 кг замороженного мяса по талону. Я уж не говорю о многочасовых ожиданиях в хлебных магазинах, это тоже в моей памяти. В то же время не могу не вспоминать с тоской свой любимый железнодорожный вокзал, толпы пассажиров, которых уже просто нет. А я ведь застал еще пыхтящие под паром паровозы, этих красавцев, чудо инженерной мысли. Понимая рассудком, что чем больше в стране благоустроенных автотрасс, шикарных автобусов, а самое главное, личных автомобилей – тем меньше шансов у моего любимого вокзала выдержать эту конкуренцию в пассажироперевозках. Вот так и отношусь к старым временам: мало смысла тосковать по ним. Просто хранить в памяти.
— Как вы любите проводить свой отпуск – в пределах нашей страны или предпочитаете заграничные курорты?
— Сейчас я проживаю такой этап жизни, когда хорошо знакомые и давно ставшие любимыми красоты манят меньше, чем малоприметный прикарпатский городок с минеральной водой, дающий целительный заряд вперед на несколько месяцев мне и моей женской половине. Но от этого не становятся менее дорогими места, самые дорогие из которых: Гянджа, где провел несколько лет в детстве, Ордубад, откуда родом мои родители и где проводил все свои школьные каникулы, древние Нахчыван и Шеки, куда я стараюсь попасть при первой возможности и каждый раз открываю для себя новые удивительные вещи. И еще много других мест в моем Азербайджане.
— В своем перечне вы не упомянули Баку…
— Баку вне любых перечней, списков и каталогов, Баку это особая песня. Баку это мой дом!
— А в плане городского преображения – нравится ли вам внешний облик нового Баку?
— Иногда прошу сына по воскресеньям повозить по городу, по обновленным, и иногда просто новым проспектам и автострадам, разъездам и переездам, настолько незнакомым, что в какой-то момент теряешь чувство реальности, а где я, собственно нахожусь. Перемены головокружительные. Масштабы строительства грандиозные. Понимаю, что это еще и рабочие места, возможность людям заработать. Конечно, у Азербайджана достойная столица. Смущает иногда необдуманное смешение архитектурных стилей – когда по соседству оказываются исторические памятники и новоделы, но с этим вроде ситуация выпрямляется. Местами хочется архитектурного разнообразия при переделке фасадов.
Как у всякого горожанина со стажем, у меня есть привычные, любимые места, я привык, скажем, к переулку, где прожил более чем полвека, раньше любил трамвайный перестук. Да, понимаю умом, что трамвай, который ликвидировали лет 15 назад, никак не отвечал никаким техническим и эстетическим требованиям начала 21-го века, но ведь ничто не может запретить мне скучать по трамваю своего детства.
— Бытует мнение, что на пути к достижению желаемого все средства хороши. Вы согласны с этим утверждением?
— Спортсмен, не обнаруживающий в себе достаточных сил, может употребить допинг и достичь цели – победить на Олимпиаде. Зная при этом, что через какое-то время может быть уличен в нарушении, лишен медали, опозорен на весь свет, и даже навсегда отлучен от спорта, что мы время от времени наблюдаем. Другой пример — вот вы, репортер, поставили целью взять интервью у мировой знаменитости, у Леонардо Ди Каприо, например, и выясняется, что он требует за это гонорар. Вы что, ради этого продадите самую ценную вещь? Я бы не стал.
— Я бы тоже не стала…
— И правильно. А вообще, как человек кое-что в жизни повидавший, могу сказать, что на каком-то этапе реализации плана или продвижения к цели, не мешает убедиться, а продолжает ли эта цель на самом деле оставаться для тебя по-настоящему актуальной. А может, это уже не так? Или стоит ли ее достижение сопутствующих рисков, а тем более жертв? И еще не мешает задать себе простой, но самый важный вопрос: а сможешь ты, в принципе, ее достичь когда-нибудь? Одним словом, возвращаясь к вашему вопросу: я не согласен с тем, что для достижения цели все средства хороши.