Азербайджан оставил в своем музыкальном наследии имена, известные всему миру, – прежде всего это Муслим Магомаев, Рашид Бейбутов. Но на сегодняшний день российская аудитория мало знает о том, какими именами представлена музыкальная сфера Азербайджана как в России, так и за рубежом. Между тем в России живет и работает талантливый азербайджанский скрипач Анар Юсифов.
В интервью ИАП АЗЕРРОС Анар рассказал о том, какую роль в его жизни играет музыка, а также поделился своей точкой зрения на развитии музыкальной сферы как в России, так и Азербайджане.
— Вы закончили консерваторию в Ростове-на-Дону. Почему именно в этом российском городе и ни в каком другом?
Юсифов А.: Все банально и просто. Я хотел в Москву. Родители в Москву меня не пустили. Родился я в городе Баку. Там закончил Музыкальную школу имени Бюльбюля и после ее окончания понял, что в Баку у меня нет будущего в качестве музыканта, поскольку мой профессор Азад Гамзаевич Алиев уехал в Турцию, куда его пригласили на работу. На тот момент я понимал, что нужно бросать скрипку.
— А сами Вы никогда не хотели переехать в Турцию? Поскольку современный азербайджанский шоу-бизнес, может и не весь, но во многом смотрит в сторону Турции, ориентируется на Турцию. Турция служит неким эталоном.
Юсифов А.: В Турцию у меня никогда не было желания переехать. И сейчас не хочу. Азербайджанский шоу-бизнес просто копирует то, что происходит в Турции. Ничего такого нового там нет. Копирование – это дело известное и самое простое. А что-то самому создать – это намного сложнее. И, продолжая, в Ростов-на-Дону я не просто так решил приехать, я знал, что там есть очень хороший преподаватель, который воспитал плеяду достойнейших скрипачей. Я очень много о нем читал, зовут его Соломон Борисович Куцовский. Когда-то он уехал из России, сейчас проживает в Германии. Но я, слава Богу, успел у него отучиться, получить достойное высшее музыкальное образование. Перед приездом в Ростов-на-Дону я предварительно созвонился с Соломоном Борисовичем. Затем приехал к нему на консультацию, спросил, какие у меня шансы, и он, как скромный человек, не стал меня обнадеживать раньше времени и сказал: «Да, Анар, Вы перспективный студент». И не более того. На вступительном экзамене по специальности по игре на скрипке я получил самую высшую оценку – 9 баллов из 10, тогда была десятибалльная шкала. А 9 баллов – это такая твердая пятерка. 10 же баллов – это пять с плюсом, но их дают тогда, когда ты чуть ли не Бог в игре на скрипке. После этого начались мои будни, и было очень сложно, потому что приехал я все-таки с другим менталитетом. Мне было сложно привыкнуть к тому, что происходило в России вообще и в частности в Ростове-на-Дону. Менталитет отличался всем. Во-первых, трудности касались азербайджанской речи, в том смысле, что в России ты должен говорить по-русски без акцента. Я знал русский язык, еще проживая в Баку, но, как и у всех живущих в Баку, у меня был бакинский акцент. Я понимал, что если я хочу жить, чтобы на меня пальцем не тыкали, что «а, ты такой черный и такой-сякой», нужно от этого акцента избавляться. И я сидел вечерами, ночами без чьей-либо помощи дома в общежитии, записывал свой голос на магнитофон, а потом прослушивал его, читал книги, журналы. Ни к каким преподавателям русского языка я не обращался. Уши, слава Богу, музыкальные, и я понимал, где мои ошибки. И в результате в течение двух лет я практически избавился от акцента. И практика показала, что это пошло мне на пользу. Ведь я должен был интегрироваться в российское общество.
— Вы, как музыкант, безусловно привыкли к упорному труду. Но не было ли срывов или желания в какой-то момент все бросить?
Юсифов А.: Все это приходит со временем. Потому что игра на скрипке требует рабства. Скрипка – это самый сложный инструмент из струнных инструментов, хотя в каждом инструменте есть свои сложности. Но скрипка – сложнейший инструмент после человеческого голоса, после оперного пения. Заниматься на скрипке я начал в 10 лет, хотя обычно начинают раньше – в 6-7 лет. В один день мама решила отдать меня в обычную музыкальную школу. Потому что в Баку в Азербайджане жил и живет, и творит народный наш скрипач Натик Нуриев. Это был действительно великий скрипач, который играл национальную музыку и своей игрой доводил до слез всех. Моя мама обожала его, и когда его показывали по телевизору, она просто не могла оторвать от него глаз. И так решила, что сын будет учиться игре на скрипке. У сына, конечно, как это и бывает, были другие соблазны. До этого я профессионально занимался футболом, выступал на юношеских чемпионатах Азербайджана. Я был центральным защитником, а потом понял, что мое призвание – быть вратарем. В целом занимался спортом, к примеру, легкой атлетикой. И вообще было много соблазнов во что-то поиграть, что-то сделать. Но при этом я хорошо учился в общеобразовательной школе, с этим проблем не было. В итоге футбол я забросил, потому что получил очень серьезную травму ноги. Буквально через два дня после этого инцидента у меня был зачет по игре на скрипке, и я с забинтованной ногой, хромая, дошел до школы. В тот момент пришлось выбирать между футболом и скрипкой, потому что футбол – это достаточно травмоопасный вид спорта, а музыкант в первую очередь должен заботиться о своих руках. И я поступил в детскую музыкальную школу. Поначалу меня заставляли играть на скрипке, потому что если ребенка не заставлять играть, он сам в таком возрасте играть не будет. Через три года, когда мне было 13 лет, меня увидел ныне покойный мой профессор Азад Гамзаевич Алиев и предложил моему педагогу, чтобы я перешел в Детскую музыкальную школу имени Бюльбюля при Консерватории сразу в седьмой класс. То есть я перешел из третьего класса обычной музыкальной школы в седьмой класс Школы имени Бюльбюля, ведь на тот момент уже в третьем классе играл программу класса седьмого, а кроме того подавал определенные надежды. В итоге всего в моей жизни было две музыкальные школы. Конечно же, я безумно благодарен своей маме, которая спросила меня: «Анар, ты понимаешь, что если ты сейчас пойдешь в профессиональную специализированную музыкальную школу, ты должен будешь продолжить и дальше, ты будешь должен потом поступать в консерваторию, учиться в аспирантуре? То есть ты становишься профессиональным музыкантом». И я согласился, потому что за три года я понял, что полюбил этот инструмент, полюбил музыку. И я ответил четко и ясно: «Я хочу быть музыкантом». В Школе имени Бюльбюля начались мои настоящие занятия по скрипке и вообще по музыке. Это сольфеджио, гармония, музыкальная литература, были и обычные общеобразовательные предметы и т.д. Так начался мой путь музыканта, и естественно я, уже учась в Школе имени Бюльбюля, понял, что такое кропотливый труд. Потому что если ты не занимаешься в день хотя бы четыре-пять часов, у тебя ничего не получится. И занятия даже доходили до восьми-девяти часов в день, когда мы готовились к какому-нибудь конкурсу или концерту. Любовь к кропотливому труду прививается музыкантам именно в таком возрасте. Это ежедневная дисциплина. И только так можно чего-то добиться. У музыканта весь день расписан, то есть ты сам себе не принадлежишь.
— Какие-то творческие идеи Вам на сегодняшний день приходят в голову?
Юсифов А.: Конечно, их очень много. Дело в том, что когда ты учишься в школе, в консерватории, у тебя обычно не бывает творческих идей, у тебя одна мечта – поскорее закончить. То же самое было и у меня. И все-таки, когда я уже заканчивал, буквально за год до окончания я с отчаянием думал, а чем я буду дальше заниматься? В консерватории я проучился 7 лет, включая аспирантуру. Видя ситуацию вообще в стране, я думал, а что мне делать, я ведь не для этого учился, чтобы идти в оркестровую яму, сидеть там и играть. Для меня это просто было неинтересно, не по мне, поскольку я всегда был лидером и всегда отличался особым характером. И я понял, что нужно что-то придумывать. Ведь как любой другой музыкант, который получил достойное профессиональное высшее музыкальное образование, ты, конечно, хочешь себя реализовать творчески. Придумал я свой проект не сразу. У меня был выбор: либо идти в оркестр, либо найти что-то другое. Предложений после окончания консерватории никаких не было и не могло быть, потому что в ростовской консерватории был один оркестр, но он, к сожалению, не мог удовлетворить запросы всех студентов, которые закончили вуз, поскольку был небезразмерным. А нужно было зарабатывать хоть какие-то деньги. То, что зарабатывали мои однокурсники, работая в оркестре, на это было невозможно жить. Было ощущение, что ты никому не нужен, что все это нужно бросать и что-то делать. Я выбрал очень сложный вариант дальнейшего своего пути – я пошел играть в ресторан. Это было очень сложно. Это абсолютно другой мир нежели тот, к которому ты привык. В ресторане я играл очень интересную достойную музыку и слышал вокруг мат, конечно, не в свой адрес, а вообще, но было непривычно. Но когда я получил за заказанную песню свои первые сто долларов, для меня, как студента, это было шоком, я понял, что застрял здесь, видимо, надолго, что это реальная возможность заработать деньги. Жить-то надо на что-то, тем более, что в тот момент у меня появилась семья, ребенок. В итоге в ресторанах я проработал семь лет. И практически семь лет без одного выходного дня. И спустя семь лет я понял, что погибаю как музыкант, как личность. Я просто понял, что пришло время создать что-то настоящее. И в 2008 году, еще будучи в Ростове-на-Дону, я создал свой музыкальный инструментальный проект «Золотая скрипка». На создание проекта у меня ушло чуть больше года. Вся подготовка и презентация проходила опять же в Ростове-на-Дону. С этого проекта дела пошли у меня именно так, как я хотел. В проект были вложены огромные средства, и все это были исключительно мои средства. Я обошелся без помощи продюсеров. Я сам себе был инвестор, сам себе продюсер и менеджер, и пиар-менеджер. Потому что продюсеру ты, как музыкант, как личность, не нужен. Если продюсер не видит цифру, cодержащую свыше шести нулей, ты ему не интересен. Процесс создания проекта был архисложным по той простой причине, что я, во-первых, нарушил все законы продвижения музыкального продукта. Я просто прекрасно отдавал себе отчет в том, что никто не будет финансировать мой проект. Было много ошибок, но не ошибается тот, кто вообще ничего не делает. В итоге шоу заняло определенные позиции на музыкальном рынке, мы постоянно посещали и посещаем многие города Росcии, также в разные страны мира. И важно, что в моем проекте работает балетная труппа и живой состав музыкантов. И все это организовывал и финансировал я сам. Вспоминая весь процесс, я думаю, что сейчас бы я все по-другому сделал. Это хороший жизненный опыт, и главное, что ты никому ничего не должен. Но чтобы что-то основать, реализовать, открыть, ты должен быть фанатом своего дела. И не должен каждый день думать: «Ой, я сегодня не выспался». Да, я сплю по пять-шесть часов, хотя очень хочу спать, и сформировался уже хронический недосып, так, что можно бы было спать по 48 часов подряд. Но ты понимаешь, что даже не имеешь права отключить телефон, потому что могут позвонить по какому-нибудь важному вопросу. Я сам себя загнал в определенные рамки, и здесь важна самодисциплина, поскольку я должен показывать своим коллегам, коллективу, с которым работаю, пример, потому что я руководитель. Изначально, когда я сформировывал коллектив, мне приходилось много ругаться, повышать голос. Сейчас я стал немного поспокойнее, я по-другому влияю на своих подопечных. Все это, опять-таки, приходит с опытом.
Только сейчас я понимаю, что я сделал хорошее интересное дело. И сделано это было не для того, чтобы зарабатывать деньги, а для того, чтобы реализовать себя творчески и доставить людям удовольствие, потому что все-таки моя работа, моя профессия – создавать эмоции. Говорят: «Есть спрос – есть предложение». А я решил сначала сделать предложение. А после этого уже стал появляться спрос. То есть у меня получилось все наоборот, не как принято. Я, конечно, мечтаю о том, чтобы появились люди, которые могли бы помочь своими ресурсами, не только финансовыми. Но я понимаю, что чудес не бывает.
— Недавно слышала тезис о том, что искусство перестает быть искусством, выполнять свою истинную цель, когда вместо того, чтобы учить, созидать, начинает развлекать. Что для вас музыка, музыкальное искусство и каковы его задачи. И какова Ваша миссия, как музыканта, в современном обществе.
Юсифов А.: Лично для меня музыка – это моя жизнь. Без музыки, без искусства я не представляю свою жизнь. Никем другим я уже не мог бы быть. И это ощущение сопровождает меня уже давно. Моя мама, с которой мы часто разговариваем по телефону, она видит, через какие сложности я прохожу, и говорит: «Сынок, может быть бросишь все это, чем-нибудь другим займешься?». А я говорю: «Мама, все, это моя жизнь». Она видит, что я вкладываю огромные человеческие ресурсы в свой проект. Потому что иначе невозможно, так как если ты не будешь вкладываться, вкладывать всю свою душу, ведь зритель, он все видит, ничем хорошим это не закончится. Зритель очень устал от неискреннего артиста. Артисты выходят на сцену и поют под фонограмму, а это уже нечестно. И 98 процентов наших артистов, я говорю и о России, и об Азербайджане, делают это. Слава Богу, хоть мугам нельзя петь под фонограмму. Или, к примеру, сыграть на скрипке под фонограмму – это невозможно. И когда зритель в моем лице видит искреннего артиста, который выкладывается не на сто, а на двести процентов, зритель это оценивает.
— Как Вы охарактеризуете Вашу личную аудиторию. И как вы можете охарактеризовать современное общество в своем отношении к музыке? Все так же стремится к массовости или все-таки начинает обретать более высокие культурные ценности и запросы?
Юсифов А.: Моя аудитория – это люди разного возраста, разного достатка. На моих концертах бывают дети от восьми, от десяти лет и выше. Целевая аудитория разная, но в первую очередь это женщины. Это и молодые девушки, и женщины бальзаковского, и постбальзаковского возраста. А также это достаточно пожилые люди, которые соскучились по классической музыке. Но главное, что это та аудитория, которая безумно любит музыку. И это люди, которые прежде всего идут на скрипичную музыку. Случайных людей на моих концертах не бывает.
По поводу современного общества в целом и восприятия им музыки, есть такое выражение: «Культуру — в массы». Я убеждаюсь, что необходим обратный подход: «Массы — в культуру». Так будет правильнее. По той причине, что, как показывает практика, массе, по большому счету, культура не нужна. На массы влияют медиаресурсы, которые, своего рода, являются для них наркотиком.
— Всем известно, что Гейдар Алиев уделял особое внимание развитию и популяризацию культуры Азербайджана, заставлял чиновников посещать концерты классической музыки. Как Вы считает, на сегодняшний день государство достаточно внимания уделяет развитию и сохранению музыкального искусства, культуры Азербайджана, России?
Юсифов А.: Нет, ничего не развивается, все поставлено на поток коммерции. Сегодня человек сам решает, что ему смотреть, куда ходить, развиваться или не развиваться. Для людей создали такие условия, в которых им только и остается, что выживать. Человек не думает о культуре, музыке, искусстве, он думает о выживании, добывании куска хлеба. В том числе это касается и музыкантов. Сейчас создать что-то простому музыканту, даже если он имеет какие-то небольшие финансы, это утопия, потому что все монополизировано.
Я рассуждаю как музыкант и, в первую очередь, естественно смотрю на музыкальную жизнь той страны, где я родился, вырос. К сожалению, то, что касается именно классической музыки, все, в общем-то, в плохом состоянии. Если на сегодняшний день говорить о пианистической, о скрипичной школах, это все, к сожалению, в начале 90-х разрушилось. Те преподаватели, которые и составляли эту школу, они уехали за границу – кто-то в Турцию, кто-то в Германию. Изначально, условия, конечно же, были, но сами понимаете, когда началась эта пресловутая перестройка, в первую очередь перемены касались именно культурной сферы. Потому что люди культуры и искусства в этом плане люди тонкие, и человек не может в таких условиях творить, созидать. В то время в конце 80-х – начале 90-х произошла так называемая «утечка мозгов». Я могу привести пример: когда я учился в Средней специальной музыкальной школе имени Бюльбюля в Баку, мой профессор, а это знаменитый скрипач-педагог, народный артист Азербайджанской Республики Азад Гамзаевич Алиев, ему пришлось уехать в Турцию, так как в Азербайджане он оказался уже никому не нужен, не нужно его мастерство, его знания, потому что было военное положение. В это время тех молодых людей, которые закончили одиннадцатилетку средней специальной школы, просто забирали на войну. И те, кто хотел не воевать, а учиться, тоже уехали, в том числе и я. Я не только поэтому уехал в Россию, потому что я поняла, что если я останусь в Баку, я не смогу учиться. К тому же все-таки русская скрипичная школа считается самой лучшей. И у меня давно была такая мечта – получить музыкальное образование в России.
На сегодняшний день, конечно, ситуация в России в отношении развития музыкальной сфере – та же самая. Но, учитывая масштабы России, конечно здесь хоть кто-то остался. И здесь много достойных музыкантов, особенно скрипачей, пианистов. Чуть ли не каждый день российские музыканты побеждают на разных международных конкурсах: то первое место получают, то гран-при. А в Азербайджане, к сожалению, пока что сложно найти условия, которые могут посодействовать тому, чтобы музыкант развивался в правильном направлении. Для того, чтобы музыкант развивался, необходимо, чтобы в Азербайджан приезжали из Москвы, из других стран, ведущие преподаватели проводили мастер-классы. Воспитывать свои кадры в таких условиях без наработанной базы невозможно. Мы потеряли свою базу, та база, которая была, она просто разъехалась, разрушалась. И, слава Богу, в Баку есть Средняя специальная музыкальная школа имени Бюльбюля. Я почему-то ни разу не слышал, что какой-нибудь ведущий профессор мировой величины или же российского масштаба приехал, побыл неделю в Баку и провел, например, мастер-класс. То есть я такого давным давно не слышал и не видел. Я считаю, что из России не просто можно, а нужно приглашать профессоров, потому что, как бы ни было, но Московская государственная консерватория имени П.И. Чайковского, является одним из лидеров в сфере образования. И профессора консерватории могли бы в Азербайджане поделиться своим опытом с бакинским, азербайджанским музыкантом. Им есть, что дать. Как говорят в музыкальной среде Москвы: «В Московской консерватории даже стены учат». И это действительно правда. На сегодняшний день очень много хороших достойных музыкантов. К сожалению, не каждый может устроить себя в этой жизни. Потому что рынок музыкальной сферы уже перенасыщен, рабочих мест нет. Даже учитывая, какое на сегодняшний день количество оркестров. Пробиваются единицы. Даже если ты победил на разных конкурсах, это еще не означает, что ты начал свою серьезную концертную деятельность, карьеру, потому что сейчас, к моему большому сожалению, на первый план выходит финансовая сторона. На сегодняшний день во всеи мире жизнь музыканта устроена так, что все зависит от его агента, именно который договаривается со звукозаписывающими студиями, договаривается об организации концертов в других городах и т.д. И в этом случае, конечно, агент смотрит, сколько на тебе он сможет заработать. Вот такие не очень хорошие вещи происходят.
— Существуют ли условия в России для продвижения музыканта, для возможности его развития, самореализации?
Юсифов А.: Вообще вся культурная сфера нашей жизни по большому счету находится в плачевном состоянии. То, что диктуют в данный момент медиаресурсы, а это телевидение, радио, они и диктуют и формат, и содержание. Как говорится: «Кто платит – тот и заказывает музыку». Нам показывают по телевизору, как идет ротация той или иной песни, и таким образом пытаются доказать, что это и есть эталон, а на самом деле медиаресурсы предлагают очень низкопробные продукты, низкого уровня музыка. Мы живем в современном мир, и есть определенные рекламные технологии навязывания мнения аудитории. Идет давление на психику человека. А у каждой психики свой предел. И что в результате получается. То, что касается классической музыки, у нас в России есть только единственный государственный канал, который говорит о культуре. И это проблема. Переключаешь на другой канал, и ты увидишь либо криминал, либо очередные какие-то юмористические передачи очень низкого сорта. А на концерты классической музыки приходят публика, большинство из которой – это люди подготовленные. Это люди, которые любят музыку, люди, которые занимались и занимаются музыкой. Они приходят на концерты, но их, к сожалению, небольшое количество. Да, есть корифеи, я имею в виду музыкантов с большой буквы, которые гастролируют по всей стране и миру. Но попробуйте нормально попасть на концерт Дмитрия Хворостовского или другой знаменитости. Вы знаете цены на билеты, когда проходит концерт. Таким образом, ограничили доступ культурных людей к искусству. Говорят о спекуляции билетами в Большой театр. Ну неужели нельзя этот вопрос раз и навсегда решить. Значит это кому-то нужно, кому-то выгодно. У обычных людей нет трех тысяч рублей, чтобы попасть на концерт знаменитого музыканта, а обычный человек сначала подумает, на что эти три тысячи потратить. И он пойдет и потратит эти деньги в первую очередь на семью. Потому что жизнь непростая сейчас в России. И человек подумает десять раз, прежде чем потратить на концерт три тысячи минимум. Где-нибудь на галерке будет сидеть да и музыканта-то этого нормально не увидит, если у него бинокля не будет, но услышит… Почему-то великие музыканты все реже и реже выступают в учебных заведениях. Они ведь тоже думают о своем кармане. То есть все поставили на поток коммерции, к сожалению. В советское время все было по-другому. Но это начальная стадия капитализма, которую мы сейчас проходим. И этот процесс очень плохо отражается именно на культуре.
— Уже нет таких людей, которые во благо родины, во благо искусства занимаются развитием музыкальной сферы?
Юсифов А.: Такие люди есть, но у них нет возможностей, нет ресурсов, чтобы воплотить свои идеи в жизнь. За ними просто никто не пойдет. Потому что элементарно чтобы попасть в Москве в тот или иной концертный зал, я имею в виду арендовать. Просто так тебя никто не пустит, как бы ты ни играл, что бы ты ни делал. И аренда зала – это в первую очередь. А это не меньше десяти тысяч долларов за аренду в Москве, и то это минимальная цена. И когда артист начинает считать, во что это выливается, он понимает, что в ближайшие три года он точно будет жить на одних сухариках или на воде. Получается, что концертные площадки переведены на автономное управление. Они сами вынуждены для себя зарабатывать деньги, потому что в арендный зал входят и коммунальные платежи, и они сами должны содержать свой персонал. То есть государство никак не участвует в этом процессе. Они таким образом также пытаются как-то выживать. И я считаю, что нужно давать возможность молодым артистам себя проявить. Конечно, на сегодняшний день в этом плане очень помогает интернет. Стало популярным выкладывать какие-то свои записи, и если людям это нравится, то теперь это дает очень большие шансы на дальнейшее продвижение. Но этого мало, и продвижения без теле- и радиоротации практически невозможно продвижение артиста.
— Что для Вас есть интеллигентность и кто есть интеллигент?
Юсифов А.: Интеллигентность предполагает прежде всего то, что человек должен быть скромным. Потому что скромность – это вежливость королей. Настоящий интеллигент всегда скромный, культурный и, как ни странно, во всех сферах деятельности человека – это человек информированный. На мой взгляд это человек, который во всем разбирается. При этом он остается верным себе, своей профессии. Неважно, музыкант это или инженер. Слово «интеллигентность» все-таки у нас ассоциируется прежде всего с представителями сферы культуры. Но я считаю, что это не совсем правильно. Интеллигент есть в любой сфере. Если ты хорошо опрятно одет – это еще не признак того, что человек интеллигент.
В Азербайджане, конечно же, интеллигенция есть. Я считаю, что если на кого-то равняться, в отношении интеллигентности и культуры, вот Рустам Ибрагимбеков – это эталон для нашей нации.
Таких людей надо, наверное, на руках носить. Эта тема мне небезразлична. Я считаю, что интеллигент должен говорить о том, что он видит, что он видит какие-то «раны» общества, государства.
Да, я российский гражданин, но для меня я живу на чужбине, в чужой стране, это не моя страна. Россия родная, но корни мои-то другие. Азербайджанская кровь играет. Но в Баку я не могу вернуться, потому что изменился человеческий фактор. Я не вижу возможность такой же реализации себя в Баку. Потому что наверное азербайджанское общество не созрело к таким вещам, как мой проект. Азербайджанское общество сейчас все-таки более тяготеет к турецкому обществу. Во-вторых, масштабы страны все-таки не такие, как у России. В прошлом году 8-9 марта у меня был концерт в Баку в Театре русской драмы. Меня пригласили. Был полный аншлаг. Да, есть в Баку публика, но нужно еще с помощью достаточно мощной рекламной кампании донести до этой публике информацию. Правда в России в любом городе ты должен хорошо разрекламировать свой концерт.
Это современные рекламные технологии, без рекламы, к сожалению сегодня никого не соберешь.
Важно, когда люди видят афиши, узнают о концерте, они в первую очередь пытаются выяснить, какая у тебя национальность. И я, конечно, с гордостью говорю, что я азербайджанец. Сейчас такая ситуация, что я не знаю ни одного нашего известного соотечественника, который гастролирует по России. Я, конечно, не могу взять на себя миссию: «Все для народа Азербайджана!». Если мы говорим об азербайджанской нации, мы хотим чтобы в отношении нас разрушились те стереотипы, которые складывались годами. И мне лично есть, чем помочь в деле разрушения такого стереотипа. В России не знают азербайджанскую культуру потому, что никто и не занимается ее продвижением. Нам нужно чтобы во всем мире говорили не только о том, что у нас были Рашид Бейбутов или Муслим Магомаев, а говорили, что вот есть скрипач, который создал проект европейского уровня. И таким образом интегрироваться в российское общество. Если говорить на чистоту, наша национальная азербайджанская музыка, кроме нас самих, никому не нужна. Русскому человеку или черногорцу она не интересна. Для того, чтобы поднять на какой-то уровень мнение о нашей нации, нужно интегрироваться в первую очередь в то общество, в котором ты проживаешь. В моем шоу можно использовать и национальные инструменты. И у меня уже есть идея, как это возможно сделать. Я сейчас собираюсь произведения Узеира Гаджибекова, Фикрета Амирова. С возрастом ты понимаешь, что нужно что-то полезное сделать для своего народа, своей нации. Потому что азербайджанская кровь уже играет, корни не дают покоя. И я должен, и я могу это сделать. Я хочу поделиться, внести свой культурный вклад в развитие азербайджанской диаспоры в России.
— Азербайджан – уникальная страна с точки зрения музыкальной культуры, страна-музыка с богатой музыкальной же историей, великими по своим масштабам и самобытности композиторами, музыкантами, как Узеир Гаджибеков, Кара Караев, Тофик Кулиев и так далее. Как Вы оценивает состояние современной музыкальной культуры Азербайджана? Я имею в виду все направления: и развитие классической академической музыки и состояние музыкального образования, и состояние современной сцены.
Юсифов А.: Музыкальная культура на сегодняшний день в Азербайджане есть, но ей не дают развиваться в правильном направлении. Всегда есть талантливые, инициативные люди – музыканты, артисты, художники. Если говорить о шоу-бизнесе в Азербайджане, талантливые люди, конечно, есть. Те проекты по поиску талантов, которые проводятся и в России, и в Азербайджане, все диктуют те же продюсеры. Телеканалам нужны рентабельные проекты. Азербайджанский музыкант может быть интересен за пределами Азербайджана только в том случае, если он интегрируется, а не будет петь только на азербайджанском языке, но и на русском, на английском языках. И проблема не в том, что музыкантов, исполнителей в Азербайджане много, проблема в отсутствии собственного почерка. Поют все, играют все, но задача артиста – найти свой почерк, то есть сделать то, что до него никто не делал. Это и есть его собственный почерк. Дело не в количестве, ведь при большом количестве артистов в их творчестве не увидишь идеи. Почему Муслим Магомаев был любимцем публики, потому что, во-первых, он безумно талантливый человек. И он пел не только на азербайджанском языке. Он охватил практически все жанры музыки. Он был оперным певцом, пошел на эстраду. В нашем сегодняшнем понимании эстрада – это такая низкопробная музыка. А на самом деле эстрада имеет очень широкую аудиторию. Очень хотелось бы, чтобы это понятие эстрады люди немного по-другому себе представляли. И поднимать уровень эстрады нужно не такими телевизионными проектами, которые ищут таланты, поскольку все это на самом деле проводится для зарабатывания денег. Это всего лишь бизнес-проекты. Обычно такие проекты дальше телевизора никуда не идут.
Я знаю, что есть певцы, которые в Баку занимают лидирующие позиции. Ну пусть они попробуют приехать в Россию и собрать зал. Дело в том, что я все-таки профессиональный музыкант, и я не люблю такого рода низкопробную музыку. У меня во время обучения в школе, затем в консерватории сложился определенный вкус. Играя классическую музыку, я выработал ощущение того эталона, к которому нужно стремиться. Ниже я не могу опускаться.
— Можете назвать тех, кого Вы считаете талантливым исполнителем в Азербайджане.
Юсифов А.: Талантлива Сабина Бабаева. Есть и другие достойные ребята. В целом, я, конечно, конкретно этим направлением не интересуюсь. Оно вызывает у меня раздражение и некоторую изжогу. Хотя я знаю, что многие классические скрипачи к моему творчеству относятся скептически.
— Вы, как музыкант, исполняете композиции при использовании электронной музыки. Чем обусловлен такой выбор или все же Вы прибегаете к использованию живого оркестра, живого звучания?
Юсифов А.: У меня есть проект, в котором участвует балетная труппа, и есть проект без танцевального сопровождения и электронной музыки. Все эти проекты существовали в рамках одного проекта, сейчас они соединены в один. Все это шоу «Золотая скрипка» просто в разных вариациях. В одном из проектов мы использовали живые барабаны, живую бас-гитару. Конечно, мне проще работать с живым составом музыкантов, потому что так звук интересней. Электронную обработку приходится использовать, ведь нужно разнообразие, всех не прокормишь ведь сразу. Приходится искать разные варианты. Помимо этого у меня уже практически готов следующий проект. Мой друг полностью переаранжировал мой репертуар для большого симфонического оркестра. Но при этом мы будем использовать и живые барабаны, и бас-гитару. И это масштабный проект, который требует определенных усилий, в том числе и финансовых затрат. Но у меня и еще есть одна мечта, потому что я все-таки творческий человек, я не стою на месте. Я хочу попробовать себя в несколько ином формате. Эта идея пришла мне в голову, когда я в Перми выступил в одиночку. Я хочу создать моноспектакль на музыку Антонио Вивальди, его цикл «Времена года». Конечно же какие-то наброски у меня уже есть. Конечно мне придется позаниматься с преподавателями актерским мастерством. Основой всего этого проекта будет музыка Антонио Вивальди. Через эти четыре времени года я хочу провести линию жизни человека. В каждой части цикла Вивальди — по три части. И я хочу провести такую аналогию, что, к примеру, «Весна» – это пробуждение, рождение человека. «Лето» – это юность. Затем «Осень» и «Зима». Все это будет сопровождаться текстом. Я хотел бы сыграть жизнь Антонио Вивальди, наверное, в современном изложении. Декламировать может и какой-то известный актер. Не знаю, будет это разговор с Богом или с самим Антонио Вивальди. В любом случае, сейчас у меня уже другой взгляд на эту сложную тему, нежели некоторое время назад. Я хочу соединить эпохи. Посмотрим, дай Бог, чтобы все это получилось. Думаю, что этот проект будет самым беззатратным в моей жизни.
— Банальный вопрос – есть, наверное, любимые композиторы, любимые композиции?
Юсифов А.: Это вопрос мне, конечно, очень часто задают. Я вообще обожаю музыку. Но музыкант не может любить одного единственного композитора, иначе музыкант себя ограничивает. Я люблю и фортепианную музыку, люблю Шопена. Я обожаю в первую очередь тех композиторов, которые сочиняли для скрипки. Это А. Вивальди, это Н.Паганини, это В.А.Моцарт, это Л.В. Бетховен, это И.С. Бах, потому что не играя музыку Баха, музыкант не может образно развиваться, это просто невозможно. Даже во время домашних занятий, я стараюсь играть и музыку Баху, и Вивальди, и Моцарта. Таким образом, я, во-первых, держу себя в скрипичной хорошей форме, потому что не играя произведения названных композиторов, невозможно себя держать в хорошей сценической форме.
Что касается конкретных произведений, есть произведения, которые я включил в свой репертуар исключительно потому, что я обожаю эти произведения. А есть произведения, которые да, мне нравятся, но я знаю, что публике они еще больше понравятся. Публике в любом случае нужно давать то, чего она хочет. Но еще нужно и каким-то образом продвигать именно российскую культуру, потому что классика не умрет никогда. Ей не дадут умереть.
Беседовала Анна УСАНОВА