Кавказские пленники бывают не только в кино. Российская студентка филологического факультета Брянского государственного университета Юлиана Елисеева чуть не стала героиней очередной серии о кавказских пленниках.
Юлиана, будучи чистокровной русской, интересовалась Азербайджаном с детства: читала книги и статьи о культуре и истории Азербайджана, заучивала стихотворения на азербайджанском, не понимая языка, но получая удовольствие от музыкальности его звучания, будучи уже довольно известным в Брянске поэтом, писала о нашей стране стихи.
Узнав о том, что диаспорские азербайджанские организации в России проводят олимпиады среди старших школьников и студентов на знание Азербайджана, а победителям потом в качестве приза предоставляют недельную поездку по нашей стране, решила принять участие в такой олимпиаде.
Но в ее вузе подобные олимпиады не проводились.
Тогда она начала искать варианты — попросила своих родственников и знакомых как-нибудь включить ее в группу молодежи, чтобы посмотреть страну, о которой мечтала: Юлиана знала, что далеко не все в таких группах являются настоящими победителями.
Девушка была права: ни для кого не секрет, что туда попадают дети и родственники организаторов олимпиад, а также дети друзей организаторов. Ее просьба была с легкостью удовлетворена.
Правда, еще в России девушку предупредили, что бесплатная поездка для нее невозможна: она должна будет заплатить 200 долларов.
Юлиана без проблем согласилась на эти условия, приехала в Москву, но уже с самого начала все пошло как-то не так.
— Что вас напрягло?
— Дата вылета постоянно менялась; участники поездки, среди которых есть несовершеннолетние не москвичи, должны были добираться до аэропорта самостоятельно; только в аэропорту мы узнали, что летим не в Баку, а в Гянджу.
Но это мелочи: более всего смутил тот факт, что ни у кого из группы не было на руках обратного билета. Более того — никто из группы не знал, какого числа мы летим обратно.
— Но вы спрашивали у руководителя группы о дате отъезда?
— Да, но он не ответил нам ни в Москве, ни в Азербайджане. Мне в этой ситуации было, наверное, сложнее многих: я попросила руководителя группы, которого зовут Галиб Шамсаддинович Агаев, чтобы мне он взял билет с датой возврата на неделю позже, чем остальным: мне хотелось погостить у своей тети в Баку. Она русская москвичка, но уехала жить в Баку.
— Какая была программа поездки?
— Дело в том, что программы не было вообще! Никакой! Мы не знали не только, куда мы поедем сегодня или завтра, где будем ночевать, но зачастую не знали даже, в каком городе мы находимся! Например, нам показали какую-то старинную церковь.
Только в Баку я узнала, что это древний албанский храм в селе Киш. Галиб Агаев все время кому-то звонил, с кем-то договаривался, отвечал, что куда получится, туда и поедем, а сейчас он точно сказать не может.
— На чем передвигалась ваша группа?
— На джипе.
— Вы, наверное, хотели сказать — на джипах?
— Нет, именно на одном джипе. В группе было всего 7-8 человек.
— Но как можно запихнуть столько человек в один джип?!
— За рулем был сам Агаев, на переднем сиденье — фотограф, на заднем — четыре человека и еще двое в багажнике вместе с багажом. В Гяндже на заднем сиденье сидело пятеро — Агаев подобрал какого-то случайного человека, который согласился нам показать достопримечательности.
Кондиционер в машине работал очень плохо — он не справлялся с таким количеством народа. Поэтому Агаев часто открывал окна. Тогда было еще хуже: на дворе 45 градусов жары.
— Вы не возмущались тем, что вас возили в машине как дрова?
— Возмущались. А толку?
— Вы сказали, что в группе было 7-8 человек. Так 7 или 8?
— Сначала с нами был еще 16-летний мальчик из Беларуси. Он с самого начала говорил, что ему все это не нравится, и на второй день он исчез.
Никто не знал, куда. Мы спрашивали у Агаева, он отвечал что-то невнятное, мол, за ним заехали какие-то родственники. И что он, мол, присоединится к нам в следующем городе.
Какой город будет «следующий», мы не знали — программы же нет, и за четыре последующих дня, пока я была с группой, он к нам так и не присоединился.
Лично меня это сильно напрягло: каким образом мальчика нет, а паспорт его остался у Агаева?
— Что значит — у Агаева? По законам всех стран паспорт всегда должен быть у самого владельца паспорта.
— Агаев забрал все наши паспорта и не отдавал их даже тогда, когда мы его об этом просили. Он возил их в пакете в бардачке.
— Семь человек — это маленькая какая-то группа получается… Насколько я знаю, раньше такие группы состояли человек из тридцати — это были студенты и школьники из самых разных городов России. Их возили на шикарном автобусе с кондиционером…
— Им крупно повезло! На нашу группу автобуса, даже самого маленького, не нашлось. Агаев и эту-то машину часа два оформлял у нотариуса в Гяндже, а мы ждали его это время на улице под палящим солнцем. Ну, или в этой душной машине сидели.
— Каким был состав группы?
— Мужчина фотограф, два парня-азербайджанца, такие же, как я, — чьи-то родственники и знакомые, и сын Галиба Агаева. Только одна 17-летняя русская девушка из Элисты была победителем настоящей олимпиады.
И еще женщина — учительница из Элисты. Про нее сказали, что она сопровождающая девушки. Меня это сильно смутило: Агаев постоянно жаловался, что у него нет денег, а тут вдруг эта взрослая женщина…
— Где и как вы питались?
— Утром в отелях, а днем и вечером — где придется. В первый день мы поели только в девятом часу вечера, а до этого — утром в самолете. Два раза нас возили на чьи-то свадьбы.
Типа чтобы мы посмотрели на колорит. Это были обычные свадьбы, без какого бы то ни было азербайджанского колорита: невеста в белом, жених в черном, сидят, едят, танцуют… На этих свадьбах нас кормили. Потом в этот день мы уже нигде ничего не ели.
А так наш ужин состоял из куска мяса или рыбы, и огурцов и помидоров. И еще сок и вода. Что касается воды в дороге, то у нас ее не было: Агаев не дал нам возможности обменять наши деньги на манаты и покупать воду. А сам он нам воду не покупал. Воду нам купил лишь один добрый человек в Гяндже, пока мы под солнцем ждали Агаева.
Один раз мы ездили без воды восемь часов. Потом стали набирать воду из водопровода или из родников.
— Вы не говорили ему, что хотите пить?
— Мы много чего ему говорили. Он либо не слушал, либо кричал, что он здесь хозяин и лучше знает, как что делать. На следующий день после приезда он велел нам в 6:30 уже позавтракать и ждать его.
Мы ждали его до девяти — он проспал. А потом на наши вопросы, мол, как же так, обвинил нас в том, что это мы его не разбудили. Я до этого не знала, что подростки должны будить своего руководителя…
— Вы сказали, что ехали восемь часов. Почему так долго?
— Мы бы доехали быстрее, но часто останавливались из-за фотографа. Он снимал красоты вокруг, иногда нас. Мы попросили его скинуть нам потом наши фото, но он сказал, что даст их нам только за деньги. Мол, Агаев нанял его за деньги. Вообще мы часто ехали туда, куда было надо ему.
— Насколько я знаю, у вас начался конфликт с этим Галибом Агаевым. В чем была причина конфликта?
— На третий день я и еще двое отравились. У нас не было ни градусников, чтобы померить температуру, ни лекарств. Аптечки в машине тоже не было. У меня началась рвота, понос — после еды на свадьбе или воды из-под крана.
И температура под 39 градусов — по субъективным ощущениям. Я сказала, что мне плохо. Агаев ответил, что я все придумываю, что я принцесса, паникерша и что мне нужно быть в центре внимания.
Потом все-таки оставил меня в каком-то селе в чьем-то доме. Я лежала на железной кровати во дворе на чужом грязном постельном белье. После в этом доме ночевала группа, но меня в группе уже не было.
— Группа ночевала в деревенском доме?!
— Да. Мы уже не удивлялись: в одном из отелей не было ни кондиционера, ни даже вентилятора, в другом на двуспальной кровати спали три человека. Переодевались мы как-то в комнате для намаза при каком-то кафе.
Вторая причина конфликта была в двухстах долларах. Агаев велел мне отдать деньги, сказал, ему за отель платить нечем. Вообще эти деньги он требовал со всех членов группы, но те отказались платить: сказали, что за них уже заплатила в России диаспорская организация.
Я сказала, что без проблем отдам деньги, но в обмен на паспорт и билет. Он ответил, что нечего тут диктовать свои условия, будет так, как он скажет. Я боялась, что если даже заплачу, паспорт и билет не получу все равно. На четвертый день, когда я чувствовала себя особенно плохо, я связалась по Фейсбуку со своей тетей.
Она учинила грандиозный скандал: она-то думала, что я буду в тех же условиях, в каких ездили такие группы еще 4-5 лет назад — жили в хороших отелях и питались в лучших ресторанах, например, в Баку это были «Караван-Сарай» в Ичери Шехер и «Шуша».
Мне не нужны были такие рестораны и такие отели! Мне нужны были элементарные человеческие условия: чтобы не получать тепловые удары без кондиционера, чтобы нас не возили в багажнике, давали воду и нормальную еду, чтобы мы бы знали, где находимся и куда поедем.
— А спрашивать вы не пробовали?
— Мы спрашивали. Но Агаев же до последнего момента не знал, куда мы поедем! Иногда мы сами как-то вычисляли, где находимся. Например, что мы Гейчае, я просто догадалась: кто-то в городе говорил о фестивале гранатов, а я читала, что этот фестиваль проводится осенью именно в Гейчае.
Еще я знаю, что мы были в Мингечауре — это родной город Галиба Агаева, в Шеки и Габале, столице древней Албании. Я читала об этом городе, мне очень хотелось посмотреть на древние развалины, на сохранившиеся ворота, на раскопки. Говорят, они там грандиозные!
— Почему — «говорят»? Вам разве все это не показали?
— Нет, в Габале мы поехали на вторую свадьбу. Но я не ездила, я второй день лежала, мне было плохо.
— Чем закончился скандал вашей тети с Агаевым?
— Она кричала на него, чтобы он вернул мне паспорт и отправил в Баку на маршрутке, что она отвечает перед моей мамой за те условия, в которых я оказалась, что я отравилась той едой, которой он нас кормил. В ответ он орал, что это ему вместо «спасибо», мол, такая у нас благодарность.
Потом Агаеву звонили из Баку юристы и журналисты. Один из известных юристов страны потребовал меня к телефону и задал мне вопрос, есть ли у меня проблемы и чего я сама хочу: продолжать экскурсию или поехать в Баку? Я ответила, что у меня большие проблемы: я больна и прошу отправить меня к тете. Если бы я не отравилась, то потерпела еще два дня до Баку.
Этот юрист потребовал у Агаева вернуть мне паспорт и билет и посадить меня на маршрутку в Баку, спросить у водителя номер его телефона и сообщить этот номер ему.
Он собирался сам поехать за мной в Габалу, но рассудил, что я буду лишних три-четыре часа мучиться, пока он туда доедет и заберет меня подальше от этого кошмара. Агаев сначала орал, что все будет так, как он сказал, потом испугался и привез меня на автовокзал.
Там было много таксистов. Он ходил между ними, что-то у них спрашивал, многие отвечали по-русски. Но он почему-то выбрал азербайджаноязычного — видимо, из вредности, чтобы и мне, и моей русской тете было труднее общаться.
Перед тем как посадить меня в такси, он сказал, что из-за меня у него сорвались планы: он собирался вести группу на чей-то день рождения, какого-то, как он сказал, его знакомого. Видимо, чтобы там всех очередной раз накормить и сэкономить на ужине.
— Я не очень понимаю, что это за экскурсионная поездка такая: кормежка непонятно где, свадьбы, дни рождения… Это вместо того чтобы показывать страну?
— Мы ему примерно то же самое говорили, но он отвечал, что, мол, вы же видите страну из окон машины. Правда, мы видели много красивых парков — туда же вход бесплатный.
— Как вы доехали до Баку?
— Нормально доехали. В машине было еще трое мужчин, один из них говорил по-русски. Хоть мне и было очень плохо, я смогла рассказать свою историю.
Этот мужчина очень сильно возмущался и воскликнул: «Это не азербайджанец! Это мразь! Такие позорят азербайджанский народ и перед гостями, и перед своими!»
Он сказал водителю: «Возвращайся, я ему морду набью!». Я попросила его этого не делать — я хотела поскорее в Баку. Он оказался историком — окончил истфак БГУ, много нового и интересного рассказал из того, чего я не знала об Азербайджане.
Например, о роли Грибоедова в Туркманчайском мирном договоре и о последующем переселении армян на исконные азербайджанские земли Карабаха. А нам в школе и даже в институте об этом не рассказывали: Грибоедов — просто писатель.
Пока я ехала, Агаев позвонил моей тете, сообщил номер телефона таксиста и сказал, что в Баку встретится с ней и стребует с нее деньги за такси и за телефонные переговоры.
— А много их было — телефонных переговоров? Разве он звонил в Баку? Насколько я понял — ему звонили из Баку.
— Я тоже удивилась: был только одни звонок — когда он сообщил номер таксиста.
— И много он заплатил за такси?
— Когда меня встретили в Баку, таксист бросился за нами: «А где мои деньги?». Ему заплатила тетя. Оказалось, что Агаев солгал — он не оплатил такси. Я не удивилась: он лгал часто и с удовольствием. Например, он сказал, что из своего кармана купил мне билет в Москву, и что он стоил 12500 рублей, т.е. примерно 200 долларов.
На самом деле он стоил 130 долларов. Еще он лгал, что моя тетя всем обязана именно ему, а она видела того Агаева два-три раза в жизни. Если бы мне не было так плохо, я бы в ответ на эту ложь просто расхохоталась.
— А если бы вас не встретили в Баку? Ну, машина бы сломалась, опоздали бы они или еще что-нибудь, как бы вы выкручивались?
— Ну у меня же была валюта. Правда, я не знаю, где бы я ее меняла в первом часу ночи на Шамахинке. До этого момента, повторюсь, Агаев не давал нам возможности поменять деньги.
А нам всем хотелось купить сувениров, сладостей в том же Шеки — я слышала, что они там страшно вкусные, мне хотелось их родителям привезти. Да ту же воду купить или сим-карту, чтобы быть на связи со своими родными в России. Ну, или в Беларуси.
— Кстати, при чем тут Беларусь? Если речь идет о российских студентах и школьниках?
— Ну, это вопрос не ко мне… Я вообще не понимаю, какой смысл возить по Азербайджану азербайджанскую молодежь? Смысл ведь в том, чтобы мы, россияне, приехали домой и рассказали, какая замечательная у вас страна! Иначе зачем все это затевать? Для галочки?
— Каким образом вы решили проблему с билетом и паспортом?
— Билет Агаев так и не отдал. А когда привез меня на автовокзал, театрально «вспомнил», что паспортов у него в машине нет. (Он их кинул на траву около сваленного в кучу багажа рядом с водопадами, куда он привез группу.
Т.е. захоти какой-то случайный человек взять валяющиеся без присмотра документы, он бы без проблем это сделал. Я их там сфотографировала — я все фотографировала и снимала на видео: и как мы ездили вповалку, и свадьбу, и как мы идем по городу, и спрашиваем, где находимся.) А паспорт уже был у меня.
— Каким образом он оказался у вас?
— А я его выкрала еще в Габале, когда Агаев выходил из машины: открыла бардачок и достала. Когда я ему об этом сообщила, он у меня зло так спросил: «Надеюсь, ты взяла только свой паспорт? Не прихватила еще чей-нибудь?» У меня не было сил отвечать на эту глупость — я хотела только одного: поскорее оказаться как можно дальше от этого неадекватного человека. А еще я боялась, что мне станет окончательно плохо в этом такси, и я просто не доеду до Баку.
— Как развивались события дальше?
— Тетя привезла меня домой к своей подруге, известному журналисту. По дороге мы не разговаривали — юрист запретил: сказал, что сам снимет с меня первичные показания.
Там оказалось много народу: два юриста, известный тележурналист, еще двое газетчиков. Они тоже хотели поговорить со мной. Но мне было так плохо, что вместо беседы пришлось вызывать «Скорую».
Беседа состоялась позже. «Скорая» приехала буквально минуты через четыре. Меня осмотрели, взяли анализ, измерили температуру — 38,9, измерили давление — верхнее 135 при рабочем 90, я гипотоник, еще что-то делали — я плохо помню, у меня перед глазами все плыло и очень болел живот.
Врач сказал, что у меня плюс к отравлению еще и тепловой удар, стресс и нервное истощение, и меня нужно госпитализировать.
Но тетя и ее подруга попросили этого не делать: сказали, что девочке после все пережитого только больницы не хватает. Тогда врач сделал мне промывание желудка, уколы, назначил лечение и нехотя уехал.
На следующее утро позвонил и спросил, как я себя чувствую. Хотя я и лежала, но мне было уже лучше. Я слегка обалдела: в Брянске врачи «Скорой» никогда не звонят пациентам на следующий день и не приезжают так быстро.
Я вообще много чему удивлялась: например, тому, что в Азербайджане молодая девушка спокойно может поехать за 200 с лишним километров в машине ночью с тремя мужчинами и с ней ничего не будет. В России такое невозможно себе представить.
— Ну, вообще-то случиться может что угодно и где угодно… Наверное, вашему Галибу Агаеву нужно было все-таки думать головой хоть немного, когда он сажал девчонку в машину к трем мужикам…
— Мне было уже все равно — мне было так плохо, что даже бояться сил не было. Мне даже повезло: вместо того чтобы концентрироваться на непрекращающейся тошноте и температуре, я слушала интересные рассказы историка. Я обратила внимание — здесь люди много знают о своей стране и с радостью делятся знаниями с гостями.
— Как вы решили вопрос с билетом?
— Когда Агаев сажал меня в такси, сказал: «А вот теперь с билетом, а заодно и регистрацией пусть твоя родственница разбирается, это теперь не моя проблема». Такая мелкая месть напоследок.
Сложность была в том, что мы не знали, ни какого числа, ни какой авиакомпанией я лечу. Моя тетя писала Агаеву, когда мы были еще в России, чтобы он сообщил точную дату отъезда, но он не ответил ни на одно ее письмо. Вполне могло случиться, что я должна была улетать из Гянджи — туда билеты дешевле, а он же на всем экономил.
Но все кончилось хорошо: оказалось, что в Азербайджане живут на удивление отзывчивые люди, а по знакомству можно сделать и узнать вообще все что угодно. Тетя и ее друзья выяснили, какого числа я должна была улетать и какой авиакомпанией (нам распечатали билет, и я таким образом узнала, сколько он на самом деле стоил), а потом решили поменять дату на более позднюю — они сказали, что после того кошмара, в каком оказалась я вместе с этими несчастными ребятами, я заслужила каникулы в Баку. Нам очень здорово помогла авиакомпания «АЗАЛ», за что им от меня огромное спасибо.
— Все, что вы рассказываете, напоминает какой-то фильм ужасов. Это ваш Агаев нарушил несколько статей УК РФ. На его совести как минимум ст.125 «Оставление в опасности», ст.206 «Взятие в заложники» — ибо человек без паспорта является ни кем иным, как заложником, ст.364 «Злоупотребление властью или служебным положением», ст.167 «Халатность», ст.159 «Мошенничество». Он нарушил ст.17 Федерального закона N 114-Ф3 и п.6 «Положения о загранпаспорте», в которых говорится, что загранпаспорт всегда должен храниться у гражданина. Я уже не говорю о нарушении должностных обязанностей гида (сопровождающего) за границей и о взятии на себя полномочий сопровождающего без соответствующего сертификата. Да еще и в отношении несовершеннолетних. Собираетесь ли вы подавать на него в суд?
— Я еще не решила, хотя бакинские и российские юристы мне настоятельно это советуют и даже предложили помощь: сказали, что Агаева привлечь к ответственности легко.
Дело осложняется тем, что кроме справки, выданной в «Скорой», и фото у меня ничего нет. В Бизнес-школе, которую я окончила, нам рассказывали о слове одного субъекта против слова другого субъекта, мол, это все трудно доказать.
— Трудно, но возможно. Есть конкретные факты, финансовые документы, фото и многочисленные свидетели: двое отравившихся, сотрудники отелей, жители того дома, где ночевала группа, парни эти, которые ездили в багажнике с багажом или даже в роли багажа…
— Они вряд ли будут свидетелями, особенно сын Агаева, который делал вид, что не понимает по-русски, а сам ходил за нами и подслушивал, о чем мы говорим. Они запуганы. Они конкретно запуганы — Агаев же истерически орал.
Они не образованы юридические, они не знают своих прав. Они не понимают даже, что были нарушены конституционные права человека и куча статей УК РФ. Некоторые из них несовершеннолетние в конце концов!
Если взрослый дядечка сказал, что ездить вповалку в машине, питаться и спать где придется — это нормально, они будут считать, что это нормально.
Они были полностью в его власти. Практически не бывая за границей, они реально считали, что таким вот собачьим способом знакомиться с другой страной — это в порядке вещей.
Женщина из Элисты так прямо и говорила: «Ну, хоть так страну посмотреть…» При этом все они ворчали каждый вечер — мы ведь в гостиницах обсуждали, как нам было плохо и неудобно.
Но только я высказала Агаеву все в лицо, поэтому он меня и невзлюбил, считал, что если меня взяли в эту группу по знакомству, я должна быть счастлива и заткнуться, что бы ни случилось.
Но так как я не одна такая по знакомству, или как у вас говорят — по тапшу, а как бы победителей олимпиады только один человек (да и то я в этом уже сомневаюсь! Потому что если бы в группе были на самом деле случайные ребята-победители, а не, как говорится, свои да наши, их бы родители ни за что не отпустили, не узнав даты возвращения. А тут никто не волновался…), то почему я должна молчать?
Я, в конце концов, совершеннолетняя, могу за себя постоять, молчать о несправедливостях и унижении точно не буду! Даже не ради себя — ради других таких же ребят, которых Агаев на следующий год опять захочет свозить «на экскурсию».
Но больше всего на самом деле меня волнует не это. Этот Агаев в прямом смысле слова позорит свой народ.
Когда настоящие победители олимпиад приедут домой, то начнут делиться впечатлениями, рассказывать, что и как было в Азербайджане. И все вокруг будут думать, что тут все такие, как этот Галиб. Это же на самом деле позор!
А тут все совершенно не так! Уже много дней я нахожусь в Баку и не хочу отсюда уезжать! Это удивительный город, и в нем живут прекрасные люди! Я познакомилась с художниками, бардами, артистами, режиссерами, журналистами, с молодежью… Я в полном восторге!
Это город свободы! Здесь все сделано по уму и для людей. Я обязательно буду писать о Баку. Плюс ко всему Баку невероятно красивый! Да и Азербайджан невероятно красивая страна. Она бы могла бы предстать перед нами еще лучше, если ее не портили такие, как Галиб Агаев.
— А вы случайно не знаете, нашелся ли мальчик из Беларуси? И когда улетела группа?
— Часть группы через два дня после моего «побега» уехала поездом, на следующий день часть улетела самолетом.
Я не очень понимаю, как можно отправлять несовершеннолетних одних без сопровождающих, но это не самое сильное прегрешение Агаева.
Мальчика искало Белорусское консульство. Агаев сообщил им, что мальчик у него. Вы сказали, что все это напоминает фильм ужасов. Возможно.
Но мне лично это все напоминает еще и «Санта-Барбару»: оказалось, что этот парень имеет к Агаеву самое непосредственное отношение. Агаев в эту поездку собрал, видимо, всех своих родственников и знакомых.
К. Бураковская, «ЭХО», общественно-политическая газета